Лиззи ответила довольно резко:

— Ха-ха!

— А еще — никто из вас не хочет в этом признаться, — продолжала Челси. — Ты думаешь, почему я беспокоюсь? У нас есть квартира, свобода, великолепные возможности. И ты станешь этим рисковать?.. Ты собираешься звонить этой Лауре Голд или мне позвонить?

Не сказав ни слова, Лиззи подошла к телефону и стала набирать номер. Связавшись с женщиной, с которой ей посоветовал поговорить Майкл, она взглянула на Челси. Челси мгновенно вскочила с кровати и замерла, нервно постукивая по полу ногой.

— Добрый день, с вами говорит Лиззи Олсон из «Манхэттэн дизайнз». Майкл Вольф посоветовал мне связаться с вами.

— Да, я вспоминаю. — Лаура Голд говорила дружеским тоном. — Он не сообщил мне вашего имени, только название вашей фирмы. Лиззи Олсон, я правильно поняла?

— Да, правильно.

Челси дотянулась до подушки и накрыла ею голову.

— Я думаю, мы можем договориться о встрече?

— Конечно. Я свободна в следующую среду. Пообедаем вместе?

Они договорились встретиться в офисе фирмы на Уолл-стрит, и Лиззи повесила трубку в отличном расположении духа.

Челси безмолвно на нее взирала. Голову она положила на подушку и теперь со страхом наблюдала за подругой.

— Продолжай в том же духе. Рой себе могилу. Меня это не волнует.

Закусив палец, Лиззи раздумывала.

— Челс, не переживай, все идет хорошо. У меня новый план.

Челси застонала.

Лиззи взяла трубку, набрала номер конторы Майкла и попросила шефа.

— Очень сожалею, — ответила Гвен, — но мистера Вольфа не будет до понедельника.

— До понедельника? А в чем дело? Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Он оставил записку, что вы имеете полный допуск в его кабинет и что мы должны оказывать вам любую необходимую помощь.

— Он работает дома? Можно с ним связаться?

— Боюсь, что это невозможно, мисс Гест. Мистер Вольф на несколько дней улетел в Канзас. Он сказал, что вы все прекрасно поймете, и это хорошо, поскольку сами мы ничего не понимаем.

Сердце Лиззи сильно заколотилось, совсем как в те далекие дни, когда она стояла на скирде соломы и ожидала его нападения.

— Да, — печально ответила она. — Я понимаю.

— Лиз? — озадаченно спросила Челси.

— Ничего, переживем, — сама себе сказала Лиззи и быстро набрала знакомый номер в Канзасе. Трубку подняла Мейбл. — Мейбл, пожалуйста, ничего не говорите Майклу. Я не знаю, о чем он станет вас спрашивать, но в любом случае ничего не рассказывайте. Я сама со всем разберусь.

— Ты имеешь в виду… Ты должна знать…

— Нет! Просто пообещайте мне, что ни словом не обмолвитесь. Я ему все скажу сама.

— Лиззи, я думаю…

— Не волнуйтесь. Все идет хорошо. Правда.

Когда Лиззи повесила трубку, Челси надевала пальто.

— Хорошо, что я вдоволь насытилась, — уже на ходу произнесла она. — Но у меня такое ощущение, что это моя последняя приличная еда на очень, очень долгое время. Я собираюсь поговорить с Мэг. Идешь со мной?

— Я продолжу работу над набросками.

— Для чего? Сдается мне, наши дни, отведенные этому заказу, несколько укоротились. Пошли.

Лиззя стянула с нее пальто.

— Мы победим, Челс, — сказала она, не собираясь отступать.

Вольф надеялся, что три дня, проведенные в Канзасе, излечат его от всего, в том числе и от Лиззи Олсон. В Уилсон-Крик медленно, но живописно приходила весна. Воздух был чист и свеж. На полях копошились фермеры. Проезжая мимо дома Олсонов, он увидел, как Хейзл развешивает простыни на веревке. На почте он повстречал Хильду Тервилигер, и она пригласила его на обед. Она была такой же привлекательной, как и ее сестра, и слышать не хотела отказа Майкла. Пришлось пойти. Родители мужа Хильды ничего не стали рассказывать о Лиззи и Челси, но сестра охотно поведала кое-что. Родители Челси и Джейка были удивительными людьми. Они собирали фольклор и вместе вели хозяйство на ферме, странным образом совмещая современные технологии и вековую любовь человека к земле. На Вольфа это произвело большое впечатление.

А то, что он узнал о Лиззи, произвело на него еще большее впечатление и просто поразило его. Когда умер ее отец, она помогла семье пережить трудные времена. И это он понимал. Они представлялись ему годами унижения, потраченными впустую, но это было отнюдь не так — по крайней мере, по словам Хильды. Лиззи Олсон отдавала всю душу преподавательской деятельности, при этом стараясь привить детям любовь к истории Уилсон-Крика. Но все понимали, что она оставит Уилсон-Кршс, как только ей представится такая возможность. И дело было даже не в том, что ей стало тесно в своем родном городке, а просто, как выразилась Хильда, ей необходимо было заняться чем-то более серьезным. Однако на первых порах дальше Уичито она вырваться не смогла, хотя очень хотела покинуть Канзас. Но нужен был толчок.