Шрифт:
– Я почувствовала тебя, едва ты вошла, - прогудела госпожа Варвара, закуривая трубочку, от которой по комнате почему-то поплыл укропный запах.
– Я видела тебя в свите этого уголовника. У тебя есть определенные способности, и значит либо ты беспринципная дрянь, либо не можешь видеть людей.
– Вообще-то я пришла к вам, чтобы узнать, когда именно...
– Я и раньше видела таких, как ты, - невозмутимо перебила ее женщина.
– Всегда на расстоянии, но и этого бывает достаточно. Вы кажетесь такими... чужими. Вы не-вероятно чужие.
– Видели?
– оживилась Шталь, выхватывая блокнотик.
– Где, когда, как они вы-глядели?
Ясновидящая подняла толстый указательный палец.
– Один вопрос. Потом уходи. Отвечу все, что знаю. Денег не возьму, дашь мне свои ладони, - в глазах госпожи Варвары что-то задрожало.
– Хочу узнать, что же вы такое...
А вот за "что", тетя, можно и получить, невзирая на свою авторитетность!
– Я знаю, что... известный нам обеим человек пытался воспользоваться вашими услугами. Вы можете вспомнить, когда именно вы были у него дома?
– Я не была у него, - госпожа Варвара выпустила изо рта облачко дыма - нет, оп-ределенно укроп!
– Я не хожу по домам. Я не участковый. Это он приходил сюда вместе со своими псами, - она презрительно скривила губы.
– Хотел получить защи-ту. Я ему отказала.
– Из-за того, что вы увидели в его будущем?
– Из-за того, что я увидела в его прошлом, - госпожа усмехнулась.
– Увы, немало кто из нас за деньги могут оказать услуги любому, но, к счастью, это все же меньшая часть. У нас тоже есть свой кодекс - это во-первых. А во-вторых, чужое зло может так прицепиться - век не отмоешься - и тебя сгубит, и на других перекинется... Я не помогаю таким людям.
– Все-таки...
Ясновидящая сделала раздраженный жест, после чего повернулась и вытащила откуда-то из-за занавесей серебристый ноутбук. Включила его и, пощелкав клавиша-ми, сообщила:
– Он приходил семнадцатого июня ровно в пятнадцать тридцать.
– А вот это плохо, - сказала Эша, хватаясь за голову. Госпожа кивнула.
– Ага, поняла? А я это поняла еще тогда. И другие тоже - естественно, те, кто на-стоящие. А ненастоящих он и сам отсекал превосходно. А потом приехала ты, - жен-щина затянулась трубочкой.
– Глупая, глупая...
– Оставим в покое мой интеллект, - мрачно произнесла Эша, и госпожа Варвара насмешливо прищурилась, потом похлопала ладонью по своему ожерелью.
– Так что не так с моим камнем?
– А разве вы сами не видите? Вы ж ясновидящая!
– Я вижу далеко не все. Мы основываемся на энергетике... но на чем основывае-тесь вы, мне не понятно. Вы видите как-то иначе... Или вы слышите?
– Вот этот камень, - Эша, вздохнув, показала пальцем, - раньше был кулоном. По-том его присоединили к ожерелью... не так давно. Но ему не нравится компания. Ему нравится быть единственным. Готова поспорить, что это ожерелье у вас рвалось - и не раз.
Госпожа Варвара вздрогнула и устремила на Шталь долгий взгляд.
– Вы чужие здесь, - она погрозила Эше мундштуком трубки.
– То, что вы умеете, противоестественно. Вы принесли сюда силы и законы какого-то другого мира, и ис-пользуя их, можете разрушить наш. Здесь и так хватает и тьмы, и бед. Лучше б вам уйти.
– Я сделаю это прямо сейчас!
– заверила Эша, вскакивая.
– Ты обещала!
– потребовала госпожа Варвара, протягивая руки. Шталь, пожав плечами, предоставила свои ладони, и та несколько секунд водила перед ними рука-ми, почти касаясь их, после чего вдруг пронзительно взвизгнула, словно дотронулась до раскаленного утюга, и отдернула руки, тряся пальцами.
– О, господи, - устало сказала Шталь, снова вставая.
– Я вижу поезд...
– госпожа Варвара закрыла глаза и прижала кончики пальцев к вискам.
– Много зеркал... много людей... украденные люди... Я вижу смерть!
– А я вижу дверь, - пробормотала Эша, разворачиваясь. Женщина открыла глаза и сделала такое движение рукой, словно отодвигала занавеску.
– Нет... туман, все пропало. Но вот ты... ты не такая, как другие. Ты - нелепость!
Эша обиделась. За всю жизнь ее называли по-всякому, но нелепостью ее не назы-вал никто, и это звучало не только оскорбительно, но и унизительно.
– Почему это я - нелепость?!
– Потому что тебе четыре года, - поведала ясновидящая, вновь принявшись попы-хивать своей укропной трубочкой.
– Мне двадцать четыре, - буркнула Эша, доставая телефон.
– Правда, если учиты-вать то дело с часами, то физиологически мне двадцать шесть, но официально мне двадцать четыре. Конечно, мне часто говорят, что я выгляжу значительно моложе, но чтобы на четыре года - это вы мне крупно польстили!