«Кто рассказал об этом Дворецки? — недоумевала Элфи. — Кто управляет его действиями?»

Потом рядом с ней в бочке оказался Номер Первый, и жир накрыл их с головой. Элфи рванулась вверх. И успела заметить как на бочку, заслоняя свет, опускается крышка.

«И шлема нет, — посетовала она. — Будь у меня хотя бы шлем…»

Крышку опустили и надежно закупорили. Жир начал затекать Элфи за шиворот, обволакивать лицо, заполнять уши. Заклинания извивались вокруг, как хищные змеи, не давая ей защититься собственной магией.

«Все пропало, — подумала Элфи. — Самая страшная смерть, которую только можно вообразить. Заперта в тесном пространстве. Как мама».

Рядом с ней корчился Номер Первый. Вероятно, маленький колдун чувствовал себя так, будто из него душу вынимают.

Элфи запаниковала. Брыкалась и лягалась, обдирая локти и колени. Но стоило магии попытаться исцелить ее раны, змеи заклинаний тут же налетали и проглатывали искорки.

Она едва не открыла рот, чтобы закричать, — только последняя капля благоразумия остановила эльфийку. И тут что-то коснулась ее лица. Гофрированная трубка. Рядом с первой появилась вторая.

«Дыхательные трубки…»

Дрожащими пальцами Элфи нащупала конец трубки, с трудом подавив в себе порыв сунуть ее в рот Номеру Первому.

«В экстренной ситуации в первую очередь обеспечивай собственную безопасность, а потом начинай помогать гражданскому населению».

Поэтому Элфи истратила последний остававшийся в легких глоток воздуха на продувание трубки, как поступил бы аквалангист. Она даже представила, как брызги жира разлетаются по комнате.

«Надеюсь, они попали Дворецки на костюм», — подумала она.

Теперь оставалось только вдохнуть. Воздух со свистом ворвался в горло вместе с мерзкими сгустками жира. Элфи еще раз резко выдохнула, прочищая трубку до конца.

Пора было позаботиться о Номере Первом.

Он уже почти не шевелился, окончательно выбившись из сил. Существу, наделенному безграничной мощью, такое положение должно было казаться невыносимым. Элфи заткнула свою трубку большим пальцем и продула вторую, прежде чем вставить ее в безвольно приоткрытый рот демона. Поначалу он никак не реагировал, и она уже испугалась, что опоздала, но вот колдун дернулся, зачихал и завелся, как старый двигатель морозным утром.

«Жив, — подумала Элфи. — Мы оба живы. Если бы Дворецки хотел нас убить, мы бы уже умерли».

Она прочно уперлась ногами в дно бочки и крепко обняла Номера Первого. Спокойствие прежде всего.

«Тихо, — транслировала она ему, хотя понимала, что восприимчивость демона в данный момент подавлена. — Тихо, мой маленький друг. Артемис спасет нас».

«Если он еще жив», — добавила она, постаравшись эту мысль оставить при себе.

Артемис попятился от нависшей над ним кошмарной копии матери. Джуджу визжал и бился в его руках, но Артемис крепко держал его, машинально поглаживая по поросшей мягкой шерстью макушке.

— Отдавай животное, — потребовала Опал. — У тебя нет выбора.

Артемис сжал горло Джуджу между большим и указательным пальцем.

— А мне кажется, есть.

Опал пришла в ужас.

— Ты не станешь убивать невинное существо!

— Я уже проделывал это раньше.

Пикси заглянула ему в глаза.

— Но повторить не сможешь, Артемис Фаул. Интуиция подсказывает мне, что ты не такой бессердечный, каким пытаешься казаться.

Она не ошиблась. Артемис не смог бы причинить вред Джуджу даже ради того, чтобы остановить эту безумную. Впрочем, сообщать об этом Опал Фаул не собирался.

— Я бессердечный, пикси. Поверь мне. Попробуй при помощи своей хваленой магии залезть мне в душу.

Его тон заставил Опал задуматься. В голосе чувствовалась решимость, поступки юноши становилось все труднее просчитывать. Может, не стоило так неосторожно играть с ним.

— Хорошо, человек. Отдай мне животное, и я пощажу твоих друзей.

— У меня нет друзей, — парировал Артемис, хотя понимал очевидность подобного блефа.

Опал провела здесь не меньше нескольких дней и, вне всякого сомнения, успела взломать системы наблюдения и безопасности.

Ангелина-Опал задумчиво почесала подбородок.

— Гмм… нет друзей. Кроме эльфийки из ЛеППРКОНа, отправившейся с тобой в прошлое, и, конечно, демона-колдуна, вернувшего тебя оттуда. Не говоря уже о громиле охраннике с его громко гремящей пушкой.

«Аллитерация, — отметил Артемис. — Она играет со мной».

— Впрочем, — задумчиво произнесла Опал-Ангелина, — дворецки вряд ли можно считать твоим другом. Скорее моим.

Это заявление не могло не насторожить и, возможно, соответствовало истине. Артемис, считавший себя большим специалистом по языку жестов и предательским нервным тикам, был совершенно сбит с толку этим безумным вариантом собственной матери.