И Ромка стал неотрывно следить за дорогой. Когда Максим высадил их на трамвайной остановке недалеко от дома, темно-вишневый автомобиль проследовал за ним. Ромка указал на него рукой:

— Лешк, тачку вишневую видишь? Она гонится за ними!

— Да? И кто же это может быть? — тут же запаниковала Лешка. — И почему? А вдруг Марине грозит опасность?! Надо ее предупредить!

Но Ромка был само спокойствие.

— Не надо. Я его знаю. И ты тоже.

— Кого? — Она пихнула его в бок. — Рома, не говори загадками. Кто это?

— Наш Андрей! Внук Дарьи Кирилловны.

— Андрей? Зачем ему это? А я сейчас у него спрошу!

Лешка вытащила из рюкзачка телефон, но до Андрея она не дозвонилась — его сотовый не отвечал. А Ромка натянул до подбородка ворот толстого свитера, запахнул куртку и запрыгал, чтобы на месте немного согреться.

— Потом позвоним. Я замерз, пошли скорей домой. И как тебе этот Максим? Скользкий тип, да? И пахнет от него как-то не так…

— Как — не так? От него очень даже приятно пахнет. Водой туалетной. Французской, наверное, — возразила Лешка.

— Вот и я о том же. Тот бомж-бандит так не пах. С другой стороны, если бомжа вымыть и надушить…

Лешка на ходу покрутила у виска пальцем:

— Рома, ты что, сбрендил? Они же нисколечко не похожи! Максим высокий, прямой и очень симпатичный, а тот — сутулый, хилый и страшный.

— Глаза похожи — такие же темные. А ссутулиться он мог нарочно. И серый парик нацепить.

— Да нет же! Максим точно не бандит. У того на руке, около большого пальца, небольшой шрамик был, я заметила, когда он у Барбарисыча сахар брал. А у Максима никаких шрамов нет. И вообще, ничего общего.

— А тачка?

— Оглянись и посчитай, сколько на улице зеленых тачек.

Ромка непроизвольно посмотрел на дорогу и удрученно кивнул:

— Это верно, зеленых машин полно. Но если он не бандит, то, значит, напарник Барбарисыча. Ведь мамина газета, в которую Барбарисыч свои фальшивки завернул, — июльская. И как раз тогда Марина была в Париже! Я об этом еще вчера подумал, а сегодня собирался ее о Максиме получше расспросить, а тут и он сам явился.

— Ты тычешь пальцем в небо и хочешь попасть в воробья. Хотя… Хотя… — Лешка вдруг запнулась и замолчала.

Ромка схватил ее за плечи и развернул к себе.

— Что «хотя»? Говори, что?!

— Что-то мне в его машине показалось странным, что-то бросилось в глаза. И в голове что-то мелькнуло… неясное. Но я не могу вспомнить что.

— Вспомни! — затряс ее Ромка. — Хотя бы приблизительно!

— Не могу. Что-то такое вертится… Нет, не могу!

— Ну ладно, вспомнишь — скажешь. Идем скорей домой. Интересно, что нам Темка со Славкой про Петюню расскажут?

Лешка наготовила целое блюдо горячих бутербродов — мама всегда оставляла им еду, но они с Ромкой предпочитали питаться самостоятельно, — а потом взяла Дика и отправилась встречать Артема со Славкой. Ждала она их не очень долго — два друга вошли во двор, и Дик кинулся к ним с приветственным лаем.

Славка к ним не пошел — он зачем-то срочно понадобился своей бабушке. Лешка явилась домой с Артемом.

— Ну что, Темка, расколол своего дружка? — прямо с порога спросил Ромка.

— Петька ни в чем не виноват, — сразу объявил Артем.

Он снял куртку и направился в кухню, откуда аппетитно пахло Лешкиными бутербродами.

— А почему он не отвечал на звонки? — не отставал Ромка.

Артем сел за стол, взял еще теплый бутерброд, сказал: «Очень вкусно» — и поднял на Ромку глаза:

— А он, как мы и думали, телефон отключил. И дверь никому не открывал. Нам со Славкой повезло, нас его мать впустила — она в магазин шла и меня узнала.

— И что, что? — в нетерпении подпрыгнул Ромка. — Он сказал тебе, чего боится?

— Не сразу. Но я его разговорил. Он меня увидел и жутко удивился. Темыч, говорит, как ты меня нашел?

— А ты?

— А я спросил, почему он так рано уехал из Медовки и почему не берет трубку, а он сказал, что у них что-то с телефоном. Но я ему не поверил.

Артем придвинул к себе кружку с горячим чаем и взял еще один бутерброд. А перед ним, будто наяву, возникло бледное, несчастное лицо Пети-фотографа. Они со Славкой застали его лежащим на диване. На вопрос о том, что он делал после того, как они с Лешкой привели его домой, Петюня ответил, что он спал.