Шрифт:
На вкус она была райское блаженство, чуть приправленное морской солью. Само совершенство. Алекс прижал ее к себе еще крепче. Русалка принадлежит ему. По крайней мере сейчас, сию минуту она в его объятиях, и он не разожмет их ни за что.
Их поцелуй стал поцелуем изголодавшихся, давно разлученных возлюбленных. Они как будто заново изучали друг друга. Но внезапно волшебство закончилось. София прервала поцелуй и подняла голову.
– Такого доказательства достаточно, ваше высочество?
Алекс с трудом разжал объятия.
– Ты очень смелая, София.
Девушка кивнула. Дыхание ее было прерывистым.
– Я иду домой. Ты идешь?
– Через пару минут, – отозвался Алекс.
Девушка отвернулась и пошла к берегу. Потом внезапно остановилась и повернулась к нему:
– С тобой все будет в порядке?
– Конечно. Как всегда.
Она вздрогнула.
– Тогда спокойной ночи.
Алекс смотрел, как она идет по пляжу. Как только София скрылась в доме, он нырнул в воду. Глупая игра, в которую они играла, раздразнила его. Боль в паху стала невыносимой.
Но не только неудовлетворенное желание причиняло ему такие мучения. Он привык контролировать желания все пять лет своего брака, никогда не изменяя жене с другими женщинами.
Нет, другое путало его.
Впервые он чувствовал, что живет полной жизнью, в которой есть страсть, боль, надежда, разочарование… Перед ним словно открылась дверь в новый мир.
И ключи от нее держала в своих руках София.
Глава четвертая
«Сара Сквиррел прижала белку к груди и улыбнулась…»
Прислонившись к скале, София вдохнула морской бриз, зачеркнула неудачную фразу и начала сначала:
«Проснувшись утром, Сара Сквиррел уже знала, что сегодня она найдет свою семью».
Улыбка тронула губы Софии. Уже лучше. Ненамного, конечно, но лучше, чем в прошлый раз.
В чем причина? – спрашивала она себя, теребя аккуратно заточенный карандаш. В красоте Лландарона? Его очарование заставило ее наконец взяться за перо? Или причина в высоком темноволосом мужчине, поцелуи которого сводят с ума?
София вспыхнула, как влюбленная девочка-подросток. С гримаской она захлопнула блокнот и откинулась на скалу. Прошла неделя с того вечера, когда ее вынесло на берег. Неделя с той ночи, когда они занимались любовью с Алексом. И всю неделю мысли о нем преследовали ее, не давая ни минуты покоя. Она думала о его необычных глазах, о его поцелуях и о том, что, возможно, у них будет ребенок.
Жизнь стала бы намного проще, если бы то, что София чувствовала к Алексу, ограничивалось бы только физическим влечением. Но, к сожалению, он интересовал ее значительно больше. С ним она мечтала о вещах, о которых раньше боялась и думать. С ним она строила планы о семье, о детях.
Раньше Софию привлекала только свобода. Ей и в голову не приходило мечтать о мужчине.
Она считала, что ей никто не нужен.
Но она ошибалась.
София смотрела на море, видела, как волны закручиваются и поднимаются, прежде чем обрушиться на берег. Она вздрогнула, представив, как одна из них накрывает ее с головой.
– Избегаешь нас? Или только меня?
София обернулась и застыла, ошеломленная. На скале она увидела Рэйнена. У его ног сидел щенок гончей с любопытными карими глазами. Она уже видела четвероногого милашку на пикнике.
– Господи! – выдохнула девушка. – Вы меня до смерти напутали.
– Прости.
С неожиданной для пожилого человека легкостью Рэйнен спрыгнул со скалы. Щенок бесстрашно спрыгнул за ним следом.
– Мне очень жаль. Но ведь ты простишь меня, девочка?
Сердце Софии смягчилось при сказанных Рэйненом словах сожаления, какими бы туманными они ни были.
– Конечно. – Она понимала, как ему трудно переступить через гордость и попросить прощения. Ее дед обычно поступал точно так же.
– Так вам удалось увидеть что-нибудь кроме пляжного домика его высочества? – улыбнулся Рэйнен.
– Я ходила в доки и смотрела, как продвигается ремонт.
– И когда судно снова будет на плаву?
– Через две недели.
Старик кивнул. Во всех его жестах сквозило что-то знакомое. Он так сильно напоминал деда, что София испытывала боль. Но она радовалась такой боли. Этот мужчина олицетворял ее семью, которая у нее осталась.
Словно утешая девушку, кареглазый щенок подошел и лег у ее ног. Тепло маленького тельца согрело Софию и успокоило боль в сердце.