Ксюха наверное почувствовала – потому что отложила телефон, пересела поближе к Леке и обняла ее за плечи.

И стало так тепло и хорошо, как не было уже давно. Лека уткнулась в Ксюхину шею, расслабила мышцы и задышала легко и спокойно. Их ее глаз полились слезы, но она не обращала на них внимание.

– Помнишь нашу осень? – Тихо зашептала Ксюха прямо в ухо. – Мы с тобой, Виталик и Женька? Такие молодые и такие счастливые. Ты вечно таскала с собой гитару, а я обожала сидеть рядом с тобой, и обнимать тебя, и ни о чем не думать. А помнишь, как мы с тобой постоянно пытались уединиться, и не получалось, потому что к тебе было нельзя, а в нашей комнате вечно болталась Женька, при которой ты отказывалась заниматься любовью. Но когда удавалось – это было чудесно, и ты была такая нежная, и страстная. Ты открыла во мне сексуальность, знаешь об этом? Помогла понять, что все это – не извращение, а что-то чудесное и волшебное.

– Что – это? – Всхлипнула Лека.

– Любовь к женщине, – Ксюхино дыхание согревало ухо, а руки гладили плечи, – знаешь, Лек, об этом ты тоже не знала, но первой моей женщиной была не ты.

– А кто?

– Ирка. Помнишь Ирку? Да помнишь, конечно, ведь она тоже прошла через список твоих побед. Она была первой.

Лека почему-то даже не удивилась. Этот вечер был наполнен открытиями, но сейчас Ксюхин голос просто успокаивал, убаюкивал и не давал возможности поражаться и округлять глаза.

– Она трахнула меня практически силой, и это было прекрасно, но наутро я испугалась до безумия. Для меня то, что люди вокруг узнают, было таким кошмаром, что ты даже представить себе не можешь. Я оттолкнула ее, а потом сделала то, за что мне до сих пор стыдно.

– Подожди, – Лека отодвинулась и посмотрела Ксюхе в глаза, – так это была ты? Ты распустила эти слухи?

Она не отвела взгляда, только складка у губ стала жестче.

– Я. То есть технически не я, а Виталик, но ему сказала именно я.

И все-таки ей удалось. Лека была поражена.

Ирку тогда было очень жаль: против нее ополчилась вся общага, да что там – весь студгородок. Ярлык приклеился намертво, и насмешки преследовали ее несколько месяцев. Единственная, кто тогда продолжил общаться с ней, была Лека.

Значит, все это – Ксюха. Вот тебе и тихая девочка с доброй душой.

– Я пережила все это тяжело, – сказала она, отстраняясь от Леки, – поэтому если хочешь меня осудить – валяй, но это ничего не даст. Самым суровым обвинителем я себе уже была, теперь предпочитаю роль защитника.

Вместе с креслом она отодвинулась назад. Говорить было не о чем – все вопросы были заданы, и ответы прозвучали, даже больше чем вопросы. Но уходить не хотелось – слишком тепло и спокойно было рядом, слишком умиротворенно и ласково.

Зазвонил телефон. Лека метнулась взглядом, но тут же вздохнула. Ксюхин.

– Да, Ась, – заговорила та в трубку, – мы уже заканчиваем, скоро будем расходиться.

Помолчала, слушая.

– Я поняла. Не понимаю только, почему его фокусы до сих пор тебя так беспокоят.

Лека смотрела на нее внимательно, но ни единая черточка не дрогнула на красивом лице.

– Я не собираюсь бегать и искать его по Питеру, – продолжила Ксюха, – и тебе не разрешу. Попадет в беду – позвонит, не первый раз же.

Она снова помолчала.

– Понимаю. Но пока ты поддерживаешь эту игру, он будет в нее играть.

И тут невидимая Ася сказала что-то, от чего вдруг лицо Ксюхи разгладилось, а глаза стали мягкими-мягкими, словно растаявший воск.

– Хорошо, – сказала она, – возьму машину и поедем. Позвони пока этому юноше, как бы его там ни звали, и спроси, куда понесло наше великовозрастное чудовище. По крайней мере, будем знать, с чего начинать.

Она положила трубку и посмотрела на Леку.

– Тебе пора, да? – С грустью спросила та.

– Да. Лек, я была очень рада тебя увидеть, и надеюсь увидеть тебя еще не раз. Я знаю, что не помогла тебе, но ты должна понимать, что в том, где ты сейчас находишься, кроме тебя самой, тебе никто не сможет помочь.

– О чем ты?

– Ты ищешь ответы снаружи. А все они находятся внутри. Ты ищешь людей, надеясь через них найти себя, но это бессмысленно, пока ты будешь продолжать убегать. Остановись. Ты спрашивала меня, как мы встретились с Асей. Прежде чем я смогла встретиться с ней, мне пришлось встретиться с собой – и, поверь, это была не самая приятная встреча в моей жизни. Но только так, увидев себя, приняв себя, избив себя месяцами уничижения и обласкав годами любви, ты сможешь узнать, кто ты и зачем ты.

Лека слушала все это с бешено колотящимся сердцем. А Ксюха спокойно встала, надела пальто, расправила шарф, и, нагнувшись, легко поцеловала ее в губы.

– Я желаю тебе удачи. И верю, что все будет хорошо. Звони мне, когда захочешь.

Положила на стол визитку, и ушла, овеваемая полами пальто и шлейфом духов.

Лека осталась сидеть.

Лека провела в Питере две недели. С Ксюхой больше не встречалась – видела их с Асей в магазине на Невском, но подходить не стала. Издали полюбовалась, как они вместе выбирают что-то на вешалках, смеются, смотрят друг на друга счастливыми глазами, и пошла своей дорогой.