Соколова Александра Ивановна
Шрифт:
Она привела ее в место, в котором давно хотела побывать – ресторан на палубе стоящего у причала корабля. И только дойдя до столика, богато украшенного цветами и свечами, убрала от глаз ладони.
– Женька, – ахнула Марина восхищенно, – это же…
– Если уж ходить на свидания, то по всем правилам, – улыбнулась Женя и подвинула стул.
Официант разлил шампанское, и вспенилось оно, запузырилось в бокалах, отдаваясь в виски кусочками маленького счастья. И был удивительный вечер, и тихий блюз, и легкие блюда, и оглушающий сознание запах воды и нежности.
– Ты удивительная, – прошептала Марина, заглядывая в Женькины глаза и кончиками пальцев рисуя узоры на тыльной стороне ее ладони, – я все еще не могу поверить, что все это правда.
– Почему? – Улыбнулась Женя, и увидела, как стало вдруг серьезным Маринино лицо, как быстро промелькнула по нему тень.
– Я просто не понимаю, почему ты здесь, а не там.
Женя вздохнула.
– Не там – это не с Леной? – Скорее сказала, чем спросила она. И тут же ответила. – Потому что как бы мы ни любили друг друга, для жизни вместе одной любви оказалось недостаточно.
В глазах Марины прозвенел новый вопрос, но она не успела его задать.
– Да, я все еще люблю ее. И похоже, что это никогда не пройдет. Но для того чтобы быть вместе, надо верить, что это возможно. А с ней… Я не верю. Больше не верю.
– А со мной? – Выдохнула Марина.
– А с тобой я хочу попытаться. За те месяцы, что мы провели вместе, я поняла, что совсем не знала тебя раньше. Помнишь? "Ты выдумал меня, такой на свете нет". Да, я выдумала тебя и полюбила то, что придумала. Но кроме этого было что-то еще, что-то едва уловимое, что осталось до сих пор и никогда не переставало быть. Может быть, это и есть любовь. А может быть, я снова что-то себе придумываю. Но то, что я чувствую, когда ты рядом, стоит того, чтобы попытаться.
– И ты не боишься? – Покачала головой Марина.
– Я устала бояться, – Усмехнулась Женька. – Может быть, ты снова сделаешь мне больно. А может, я тебе. А может, мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Я не знаю этого, и никто не даст мне гарантий.
Она встала, прислушиваясь, и протянула ладонь.
– Я приглашаю тебя на танец.
Так легко уступить Напору дня, Когда угар безумного мира Не касается нас.
В этот волшебный миг Я словно открытая книга: Этому неутомимому воину достаточно Просто быть с тобой.
Они словно танцевали втроем – где-то рядом, едва слышно, разливался голос вечного и тягучего Элтона Джона. Марина запустила руки под Женькин пиджак, и сомкнула их на талии, прижимаясь ближе и ближе.
Ты чувствуешь мою любовь сегодня?
Это то, чем мы живем сейчас.
Этому очарованному страннику достаточно того,
Что мы смогли зайти так далеко.
Ты чувствуешь мою любовь сегодня?
Она сладко спит рядышком.
И королю, и бродяге только это и нужно,
Чтобы верить в возможность счастья.
Они шептали друг другу что-то в приоткрытые губы, они не открывали глаз, боясь, что с приходом света растает сказка. В эти секунды они верили обе.
Для каждого наступит свой час,
Если только он поймет,
Что этот вечно меняющийся калейдоскоп
Играет нами по очереди.
Вольная жизнь
Обретает свой ритм и смысл,
Когда сердце этого подлунного бродяги
Бьется с твоим в унисон.
– Ты чувствуешь мою любовь сегодня? – Одними губами спросила Женька.
– Ты чувствуешь мою любовь сегодня? – Одними губами откликнулась Марина.
Они смотрели друг на друга, близко-близко, рядом-рядом, и, уносясь вдаль, вместе с музыкой, шептали вместе, чуть слышно, только одно, но самое главное, слово.
Да.
Глава 9. Были-не были.
Лека сидела, стиснув зубы и сжав ладони в кулаки. Рука Антуана крепко держала ее за бедро, впиваясь до синяков.
– Терпи, – весело сказал он, на секунду поднимая глаза, – по шраму всегда больнее.
И продолжил работу.
Под маленькой иглой машинки расцветал на бедре затейливый яркий узор, переплетение линий и ничего не означающих символов. Обсуждая с Антуаном будущий рисунок, Лека твердо решила: эта татуировка не будет значить ничего. Но она все равно значила.