– Ясно, – Женя кивнула и опила из бокала еще немного, – давай дальше.

– А что дальше? С ней было трудно, это правда. Настроение менялось как погода в осеннем Питере. Сейчас она тебе улыбается, а через минуту – посылает на три веселые буквы и уходит в себя на час, а то и на несколько дней. Секс с ней был прекрасным, это правда, но внутрь она долго меня не пускала.

– Внутрь… в смысле…

– И в этом тоже, – Марина заулыбалась, глядя, как разливается краска по Жениной шее и лицу, – но больше в душевном. Она была закрытой книгой. Ничего о себе не рассказывала, ничего не спрашивала обо мне. Стоило проскочить между нами хоть чему-то, похожему на близость – она тут же отталкивала, и уходила. Иногда надолго.

– А история про Катю? Это хоть правда?

– Про девочку из труппы? Ну, она залетела, родила. Лека ей помогала материально, но вроде бы никакой истории там не было.

Женя мрачно кивнула и снова сделала глоток. Марина заколебалась, стоит ли говорить дальше, но решила продолжить.

– Я думаю, по-настоящему она любила только тебя, Жень. Все, что было после… Все мы… Это было не про любовь, а про что-то совсем другое.

– Откуда тебе знать?

– То, что рассказывала мне о ней ты, и то, что я видела собственными глазами – это были два разных человека. Думаю, только с тобой она была настоящей.

Один бог знает, как трудно и больно было Марине сказать это, но раз уж решила идти до конца – надо идти. А Женьку так жалко… Сидит насупленная, бокал за бокалом пьет, а в уголках глаз – слезы.

– Знаешь, Марин… Мне сейчас кажется, что я совсем ее не знаю. И никогда не знала. Что я видела только то, что она мне показывала, но это было только верхушкой айсберга.

Вот так, Марусенька. Маленькая Женька за несколько дней поняла то, на что у тебя потребовались годы. Да, конечно, верхушка айсберга – в этом и было все дело. Показательные выступления. Але-оп, тигры выходят на арену, зал аплодирует, аплодирует, аплодирует… А что за кулисами – никто не знает.

Корабль качнуло. Музыка на минуту прервалась, а потом заиграла новая мелодия – что-то безумно красивое и проникающее глубоко-глубоко. Может быть, за кулисы?

И Марина решилась. Встала, одернула на бедрах короткое платье, и протянула руку к Жене. Та посмотрела вверх, и ничего не сказала. Поднялась, взяла Марину за руку, и притянула к себе.

Они танцевали прямо возле столика, тесно прижавшись друг к другу, и в каждом движении Марина чувствовала, что улетает далеко-далеко.

…Я отдам тебе своё сердце и душу

На каждой дороге, по которой пойду

Я всегда готов отдать тебе всё

И я подарю тебе свою жизнь

…Сердце и душу

Все исчезло, растаяло – не было больше всех этих лет, всей этой боли и тоски, и отчаяния, и невозможности. Остались прежними руки, обнимающие мягко, и теплый живот, и сильное плечо, к которому можно просто прижаться щекой и ни о чем не думать.

Каждый день, каждый год

Мы будем видеть мильные столбы

Мы будем двигаться вперёд вместе

… Сердце и душу

Она подняла голову и посмотрела в Женины глаза. Кружилась голова, ноги едва-едва были способны двигаться, и в висках билось только: «сердце и душу».

В этих глазах ничего невозможно было прочитать, но Марина читала – каждый день, прожитый врозь, каждое слово, сказанное другому, каждая боль, пережитая в одиночестве. Все смешалось, и стало другим, новым, невозможным.

Нет пути назад

Мы должны двигаться дальше

Мы будем бороться, будем жить

И никогда не сдадимся

Опасность исходит отовсюду

И всё обращается в пыль

Я смотрю на твоё лицо

И вижу, что ты нуждаешься во мне

Ее кожа горела огнем, встречаясь с другой – такой же горящей. И хотелось кричать от разрывающих все существо чувств. Женя разомкнула губы, выдохнула, и теплый ветерок ее дыхания коснулся Марининого рта. И она поймала этот ветерок, вбирая его в себя, лаская языком и втягивая глубже и глубже.

Ее ладони скользнули на Женину шею, оттуда – на затылок, погладили волосы и замерли так. Сквозь ткань своего платья и ее сарафана она чувствовала, что не была одна в этом возбуждении, в этом сводящем с ума желании.

Без борьбы нет смысла

Сражаться со всем

Дальше будет тяжелее

Но я клянусь своей жизнью

…Я отдам тебе своё сердце и душу, сердце и душу