И вдруг тихий шум двигателей высокоскоростного скуа, неприятное жужжание тормозов того же скуа, которое заслонило мне солнце. А затем из летательного аппарата спрыгивает высокий юноша. Подходит ко мне и с радостью произносит:

— Привет, Ари.

Я была ошеломлена, испугана и обрадована одновременно. Его не было в моей жизни целый год, и в то же время он был рядом всегда — мои одноклассники не забыли появления прекрасного кадета юридического корпуса, мои недоброжелатели с того эпического момента злобствовали молча и про себя, и у меня даже появилась подруга. Но Киану не было год! Целый год, на протяжении которого я вздрагивала каждый раз, стоило двери открыться. Столько дней я вглядывалась в пространство перед школой, надеясь увидеть его. Бесконечно я мечтала о встрече… Да как только я о ней не мечтала — и во сне и наяву!

И вот он здесь. Подросший, и в плечах стал шире. А глаза все такие же черные и веселые. И улыбка… у Киану с юности была потрясающая улыбка, такая добрая, искренняя, и в то же время озорная. И вот он здесь. И что сделала я? Бесконечно влюбленная в своего героя я, просто сказала:

— Ты мне солнце загораживаешь.

И что сделал он? Мой принц улыбнулся шире, шагнул ближе, на глазах у сотен учеников нашей общеобразовательной обнял и ласково прошептал:

— Не злись. Я не мог раньше. Меня вообще на Земле не было. И знаешь…

Пауза, в течение которой я все пыталась понять, что я там знаю. В итоге не выдержала:

— Что я знаю?

Киану потянулся к моей резинке, осторожно стянул ее с волос, пригладил не расчесанные лохмачки и неожиданно притянул к себе. Вот так меня впервые поцеловали. На глазах у всех присутствующих, а народу было много. Не могу сказать, что тогда что-то почувствовала, гораздо больше интересовала реакция окружающих. А еще как-то не верилось во все это. Зато Киану ничьей реакцией не интересовался — продолжая сжимать все крепче и целовать все настойчивее.

— Так что я там знаю? — едва обретя возможность говорить, спросила я.

— Что ты чудо, — смеясь, ответил Киану.

— Правда?

— Ага, — он мне так улыбался, что солнце было посрамлено навеки.

И на моем небосклоне появилось совершенно новое светило — Киану Ричардс. И как-то само собой вырвалось:

— Кажется, я тебя люблю…

— Тебе только кажется? — мое солнышко улыбнулось шире. — А вот я точно уверен, что люблю.

— Правда? — хотя у меня в тот момент было ощущение, что это вообще нереально все и я сейчас проснусь.

— Ага.

— Врешь! — да, вредность присутствовала в характере с рождения.

Киану рассмеялся, в следующую секунду отняв у меня рюкзак, перекинул через свое плечо, меня же властно взял за руку и уверенно повел к приземлившемуся в десятке метров своему скуа. И проделал он это все так естественно, словно каждый день являлся ко мне из снов и вот так вот… вел себя. В довершение идиотизма ситуации, мне было приказано:

— Рассказывай.

— Что рассказывать? — я все еще решала что делать — визжать от радости, возмущаться или сопротивляться.

— Чем ты тут без меня занималась, — усаживая в скуа, пояснил Киану.

— А чем можно заниматься в школе? — задала я риторический вопрос.

— Хм… ну, знаешь ли, много чем, — мое персональное солнышко уселось рядом, включило систему навигации и скомандовало. — Сейчас к тебе. Переодеваешься, причесываешься, и берешь что тебе там надо для выполнения домашнего задания. Потом ко мне.

— Переодеваешься, причесываешься и берешь что тебе там надо для выполнения домашнего задания. Потом ко мне. — съехидничала я.

— Котенок, — Киану все время как смотрел на меня, так странно загадочно улыбался. — В нашей семье командовать буду я.

Он протянул ладонь, коснулся моего лица, и в этот миг я решила — пусть командует, главное, что он рядом и кажется, это не сон.

— Поверить не могу, что ты рядом, — неожиданно озвучил мои мысли Киану.

— Я тоже, — пришлось признаться мне.

А потом я прошептала:

— Ты мое солнце и мне без тебя плохо…

И вот только Киану вновь потянулся ко мне, чтобы нежно поцеловать, как прогремел гром. А потом я услышала:

— ТИАНА!

И накрыла темнота.

— У вас что — маниакальное стремление к смерти? — раздраженный голос высокородного и яркий, слепящий даже сквозь плотно сомкнутые веки свет.

— Бывает, — хрипло ответила я, ну потому что не ответить было бы невежливо.

Тихое жужжание, свет стал слабее, и я решилась открыть глаза. Ну что сказать — чувствую себя коровой, в смысле опять лежу в коровнике. Рядом стоит Джерг и скрестив руки смотрит на меня так, как будто это я себя сама по голове долбанула. Второй, который асэрд-ветеринар перестал светить мне в глаза, и теперь чего-то там записывал на инфадере.