Шрифт:
Сквозь гром оваций и шум крови в ушах он едва расслышал, как на сцену вышел распорядитель и прокричал:
– Перерыв!.. Прошу вас, дорогие гости, перейти в соседний зал, там уже накрыты столы. Можете подкрепить силы, перевести дух… и приготовиться выслушать последних выступающих! После чего начнем подсчет ваших голосов…
Народ, очень возбужденный и растормошенный, начал выдавливаться через широко распахнутые двери, многие в азарте останавливались группами и о чем-то спорили, живо жестикулируя, а потом поспешно догоняли уходящих.
Тангейзер видел, как ушел Вольфрам, но не в зал, куда направились все, поспешил за ним, отыскал в крохотной комнате, где тот в полном отчаянии сидит за столом, уронив голову на скрещенные руки.
– Вольфрам, – сказал он и запнулся, даже не зная, что сказать еще.
Вольфрам поднял голову, Тангейзер отшатнулся при виде перекошенного ужасом и отчаянием лица всегда спокойного и доброжелательного друга.
– Я всегда был против, – прошептал Вольфрам.
– Погоди, – сказал Тангейзер, он опустил ладонь на плечо друга, – погоди, надо подумать…
– Она потеряна, – вскрикнул Вольфрам. – Она потеряна! Господь запрещает азартные игры, вот и наказал…
– Погоди, – повторил Тангейзер. – Не может быть, чтобы ландграф не продумал все наперед и не учел подобное.
– Этого никто учесть не мог!
– Да, – пробормотал Тангейзер, – да… мир не стоит на месте…
– О чем ты?
– Все развивается, – проговорил Тангейзер. – Подвижки есть и в нашей чугунности… что же делать… что делать…
Вольфрам вскрикнул:
– Я ничего не могу придумать!
– Этот Готфрид, – спросил Тайгейзер, – достаточно знатен?
– Даже больше, – вскрикнул Вольфрам, – чем мы с тобой!.. Просто он в молодости, поссорившись с родителями, убежал из их дома и сперва был наемником…
– Да, это в нем чувствуется…
– Потом, – закончил Вольфрам, – потом почему-то стал миннезингером…
Тангейзер задумался, спросил с сомнением:
– Да, ты прав, именно почему-то. Но что-то же еще есть такое, чтобы не отдать ему первый приз?
Вольфрам в отчаянии замотал головой, Тангейзер с неловкостью увидел, как из ясных глаз рыцаря хлынули слезы и побежали по щекам, оставляя мокрые дорожки.
– Нет!.. – вскрикнул он. – Ничего нет. Ландграф был настолько уверен, что первый приз получу я, что… Господи, что мы наделали! Что мы наделали…
– Вольфрам, – сказал Тангейзер, – друг мой… Не убивайся, надо подумать, как переломить ситуацию в свою пользу. Состязание еще продолжается, победителя еще не объявили…
Вольфрам простонал в отчаянии:
– Тебя что, не было в зале?
– Был…
– Тогда ты видел победителя!
– Он еще не победитель, – сказал Тангейзер.
– Его уже не обойти…
– Можно, – сказал Тангейзер.
Вольфрам в отчаянии снова залился слезами.
– Что за глупость мы сделали!
– Это сделал ландграф, – сказал Тангейзер.
– Мы все там были, – возразил Вольфрам. – Давая свершиться глупости или преступлению, мы становимся участниками! И отвечаем по всей строгости…
– Тоже верно, – согласился Тангейзер. – И все-таки… все-таки его остановить можно…
Вольфрам помотал головой.
– Такого человека нет!
– Есть, – сказал Тангейзер.
Вольфрам уставился на него в недоумении.
– Здесь? В нашем замке?
– Да.
– И он примет участие в соревновании?
– Да.
Вспыхнувшая надежда в глазах молодого рыцаря внезапно угасла. Он снова уронил голову на руки, плечи его тряслись от рыданий.
– Если ты имеешь в виду себя, – проговорил он невнятно, – то мне какая разница?.. Ты еще хуже…
– Почему?
– Потерять любимую, да еще и друга в один день?
Глава 13
Тангейзер вышел, улыбаясь во весь рот, хотя поджилки трясутся, а в животе разрастается тяжелая холодная глыба промерзшего насквозь гранита. Шум в зале начал затихать, когда он вскинул руку и помахал над головой.
– Дорогие друзья, – сказал он громко. – Я, как и вы, впечатлен виртуозной игрой великолепного Готфрида. Это огромный шаг вперед в миннезанге и вообще в искусстве!.. Это раскрепощение, это свобода, это даже… вольная воля!.. Но я вам сейчас покажу, какими эти песни станут дальше и дальше. Я прошел этот путь. Он великолепен и сладостен. Очень даже сладостен… Спасибо! А теперь…