Артамонов раскрыл хищение и отыскал на просторах страны железнодорожную цистерну с гексановой фракцией стоимостью во много тысяч; он разоблачил крупную уголовную структуру, фирму «Психологическая помощь», которая по просьбе клиентов физически выколачивала долги; он расследовал крупное мошенничество, отыскав закоперщицу по отпечаткам губ, губной помады, на полированной столешнице - она упала на нее лицом… Все не перечислить.

–  Как работается?

–  Неудобно, изба маленькая и полутемная.

–  Люди являются?

–  По одному. А если очная ставка или опознание?

–  Рябинин, неужели ты, работник областной прокуратуры, не можешь у поселкового начальства выбить для работы помещение?

–  Допрашивать можно, - промямлил я.

–  Сергей, в архиве я прочел указание Сталина, что должно обязательно быть на допросе: стол, стул, бумага, ручка и папиросы…

Он с полчаса пересказывал архивную уголовщину: какие шайки орудовали после революции. «Черная маска» во главе с Буханкиным, шайка Заломова, шайка Ваньки Беленького, шайка Стаськи-бродяги… В первой половине семнадцатого года действовало двадцать восемь банд. Когда начальник перешел к истории кражи золотой статуи Екатерины II и уникального ларца Петра I, пришлось перебить:

–  Филипп Иваныч, у меня вопросы…

Я обрисовал ход расследования. Подробно, с деталями, про все, кроме зверофермы, как не имеющей отношения к смерти двух людей. Артамонов заинтересовался только одним обстоятельством: почему до сих пор не найден анонимщик? Когда я объяснил, что теперь это не так важно, поскольку анонимка подтвердилась и Висячин действительно отравлен, начальник вроде бы удивился:

–  Тогда зачем пришел?

–  За советом.

–  Слушаю.

–  Вы рекомендовали обратиться к Амалии Карловне..

– Обратился?

– Да.

–  Чтобы подсказала, что делать дальше?

–  Чтобы показала, где труп Дериземли.

–  А в его смерти не сомневаешься?

–  Ни капли.

Филипп Иванович задумался. По поводу чего же? Мертв ли Дериземля или есть ли смысл идти к ясновидящей? Первое подтверждалось логикой, второе он сам мне советовал.

–  Сергей, что она сказала?

–  Дериземля мертв, труп спрятан…

–  Кто убил?

–  Ответить на этот вопрос она не берется. Я просил найти труп и показать место.

–  Ну?

–  Согласилась, но за плату.

–  Обнаглела баба, с прокуратурой торгуется.

–  Не о рублях речь.

–  О валюте?

–  О сексе, Филипп Иваныч.

Артамонов почему-то глянул в один угол кабинета, потом во второй, и уж затем на мой рот - оттуда ли вылетели глупые слова? Я легонько кивнул: мол, оттуда. Начальник вяло улыбнулся и как бы извинился:

–  Иногда стало закладывать уши… Ты сейчас что сказал?

–  Об Амалии Карловне, - подтвердил я, и оттого, что ему заложило уши, сам сбился.
– Плату за сведения просит не в валюте, а в сексе.

–  От тебя, то есть с тобой?

–  Нет…

–  Значит, со мной?
– сделал он вывод, поскольку я приехал к нему.

–  Нет, со следователем Жуковым, - бухнул я, чувствуя, что мне тоже уши закладывает.

Артамонов встал и открыл пошире окно. Похолодевший воздух потек к нам, словно разгоряченные лица его притянули. Я достал из кармана памятку ясновидящей. Начальник попросил:

–  Давай по порядку.

–  Следователь Жуков ведет дело об изнасиловании шестнадцатилетней цыганки, вроде бы Зары. Амалия Карловна просит дать ей информацию по этому делу.

–  Нет!
– отрезал начальник.

–  Вы бы сперва узнали, что за информация…

–  И что за информация?

–  Она хочет знать, осталась ли Зара девицей. Иначе говоря, изнасиловали ее или нет.

Филипп Иванович впер в меня взгляд надолго. Я знал, что за дурака он меня не считает - он считал, что в деревне я бездельничал, всего с одним уголовным делом, да среди пьющего люда, отчего и погряз в пустяках и глупости. Было очевидно, что интерес у него ко мне пропал и вопросов задавать не станет.

–  Филипп Иваныч, к Амалии Карловне обратился жених этой Зары, цыганский барон. Погадать, то есть ясновидеть: осталась ли Зара девственницей.

–  Зачем ему?

–  От этого зависит, брать ли ее в жены.

–  Пусть у Зары и спросит.

–  Ее словам веры нет.

–  Не было изнасилования, а только покушение. Девственница она, в деле есть заключение гинеколога.

–  Могу ясновидящую обрадовать?

Филипп Иванович встал и начал ходить по кабинету тяжелой увалистой походкой. Небольшой, лысый, пухлый, а двухпудовку перебрасывает с руки на руку, как щепку. Заговорил он, отвечая на свои сомнения: