– Питаться надо в одиночестве.

– Почему?

– Меньше съешь.

Я глотал пельмени не дожевывая, но не потому, что хотел оставить гражданина одного, а потому, что спешил на конец города к гражданке Бритвич…

Вместо гражданки Бритнич я попал к гражданину Бритвич, ее мужу, который изучал мое удостоверение, отыскивая подделку:

–  Странно… Кто только не интересовался нашей историей.

–  А кто?

–  Медики, ученые, пресса… Теперь вот прокуратура.

–  Аркадий Степаныч, прокуратуру интересует лишь одно: нет ли в вашей истории криминального следа.

–  Зря приехали: супруга в доме отдыха.

Мы стояли в передней. Видимо, мой удрученный вид его тронул. Кисло улыбнувшись, Бритвич сообщил:

–  Я знаю не меньше жены.

–  В курсе всей истории?
– все-таки уточнил я.

–  Разумеется. Хотите кофе?

–  Спасибо, хочу.

После пельменей-то. Мы прошли на чистенькую кухоньку. Приглашение на кофе было сигналом к началу беседы, которую хозяин начал первым:

–  От пневмонии неожиданно умерла наша дочка. Ей было четырнадцать лет. Я, конечно, переживал, но на это не оставалось сил. Они уходили на жену, которая пребывала в перманентной истерике. Рыдания, потери сознания, припадки, крики…

–  А раньше была здорова?

–  Ну, слегка эмоциональна и мнительна. Например, считала, что я без нее погибну, потому что не умею варить суп.

–  Наверное, часто посещала могилу?

–  Часто… Ежедневно носила мороженое.

–  Зачем… мороженое?

–  Дочка любила. А с кладбища жену я буквально уносил на руках.

Аркадий Степанович задумчиво мешал кофе, хотя сахар не клал. Худой, высокий, в очках, стекла которых потолще моих, сильно минусовых. Волосы табачного цвета, разметались по голове диковато, словно их начали выщипывать, да передумали. Я ждал продолжения.

–  Говорят, время лечит. У нас наоборот. Жена услышала дочкин голос. Звал ее к себе. Сперва только ночью, а потом и днем. Не просто звал, а якобы плакал и жаловался, что ей тяжело. Якобы дочь кричала, что она жива.

–  Ну, тут нужен психиатр.

–  Жену лечили. Внушением, таблетками, уколами… Все бесполезно.

Мне захотелось подсчитать, сколько я выслушал тяжких историй и печальных исповедей. В сущности, признательный рассказ преступника есть слезливая байка. А сколько монологов радостных? Вроде бы ни одного.

–  Следователь, что это? Временное помешательство у здравой женщины с высшим образованием?

–  Ну, а медицина-то?

–  Бессильна. И тогда до жены дошел слух о чудотворце Амалии Карловне. Они встретились тайно от меня. И эта душеведка, догадайтесь, что сказала жене?

–  Предложила лечить ее биополем?

–  Амалия Карловна заявила, что дочка жива.

–  Ее же похоронили…

–  Жива, там, в гробу, и ей очень тяжело. Просит освободить… Сказать подобное больной женщине… Тут уж я схватился за голову…

Аркадий Степанович вскочил и заходил по кухне. Я вздрогнул. Чем помочь: словами, примерами из следственной практики, пойти с ним рядом?.. Помочь логикой:

–  Аркадий Степанович, ведь это же глупость.

–  Да? Но жена подняла общественное мнение. Корреспонденты, экстрасенсы, какие-то комиссии, делегации…

Я верил: у нас на борьбу с пьянством, с раком, с детской беспризорностью или с хулиганством народ не шевельнуть, а вот с какой-нибудь экзотической дурью… Например, с однополой любовью - пожалуйста.

–  Жена своего добилась!

Я не отозвался, потому что не мог понять, чего она могла добиться. Аркадий Степанович налил мне еще кофе, которое, находившись, я всасывал, как насос. И спросил с долей злорадства:

–  Смекнули, чего она добилась?

–  Легла в больницу?

–  Добилась вскрытия могилы.

–  Зачем же?

–  Глянуть, жива ли дочка.

–  Идиотизм, - вырвалось у меня.

–  Круты вы в оценках, - усмехнулся он.

–  Что этим хотите сказать?

–  Составилась комиссия: родители, врачи, администрация кладбища, представитель райздрава и даже батюшка. Могилу вскрыли. Сняли крышку гроба… Тело разложилось…

–  Естественно, - попробовал я завершить его рассказ.

–  Кроме головы.

–  А что голова?

–  Как живая, не тронутая временем ни на йоту. Румянец, свежесть и смотрит на нас с бессильным укором. Жене стало плохо, да не только жене… Я и сам бессильно сел на землю… Мне пришла мысль не вовремя и не к месту. Сотни писателей выдумывают мистические триллеры о чем попало: ожившие мумии, кровожадные гуманоиды, заразные пришельцы, гигантские черви, головоногие люди… Не перечислить. А познакомить бы толкового писателя с историями, выслушанными мною только за сегодняшний день, романы бы вышли реальной мистики, не сочиненной.