Якобы, заинтригованный словами продавщицы, я остановился напротив пирожковой на колесах. Истинная же причина крылась в разыгравшемся аппетите (сволочь Буддарх не дал основательно наесться).

— Мы не местные, — поддержал я разговор. — Может, лучше вы расскажите нам про этого Гутара?

Миловидная пухленькая продавщица явно скучала и с удовольствием принялась болтать.

— Действительно был такой Гутар Пальцеруб, который любил отрезать своим врагам пальцы, тем и был известен, — начала продавщица и протянула нам по пирожку, — Как гостям нашего города первые пирожки бесплатно, — улыбнулась она еще шире и дружелюбнее. — Так вот, легенда не врет, и Гутар действительно сидел в засаде, когда на него помочился эльф. Ему бы дураку лежать тихонько, да не двигаться, а он в порыве гнева вскочил и порвал эльфику пасть. Естественно, что основной отряд эльфов услышал отчаянные крики своего товарища. Вот так и дали Гутару прозвище Уссатый с двумя «с», соответственно, и поперли из разведчиков, а старик — его какой-то двоюродный правнук, вот и ходит к фонтану на старости лет — восстанавливает репутацию деда.

— Спасибо за пирожки, кормилица ты наша, — сказал Грохард. — А зачем тогда скульптуру Гутара сделали, если он оказался таким несдержанным разведчиком?

— Да скульптор Зурграб, для прикола сделал, а городской совет решил что негоже добру пропадать, — абсолютно серьезным тоном ответила продавщица и мы, попрощавшись с ней, пошли дальше.

К моему удивлению, на рыночной площади оказалось тихо, как в зале суда. Шумные по натуре орки вели себя на рынке сдержано и с достоинством. Не было крикунов, призывающих именно у них купить мазь от прыщей или готовые к использованию подгузники, уложенные в пачки по двадцать штук. Не было видно здесь и лохотронщиков, а также и подобных им аферистов. Пожалуй, в воздухе все же висел многоголосый гул, но он был другой, какой-то чужой. Вся атмосфера напоминала мне какой-нибудь респектабельный магазин одежды в Лаэре, где все говорят в полный голос, но не орут во всю глотку.

— Какие приличные люди, — заметил я орку. — Не кричат, не ругаются. У нас бы на рынках так.

Грохард молча ткнул пальцем куда-то в сторону и я, посмотрев в указанном направлении, увидел патрульный отряд стражников с деревянными дубинками. Теперь понятно, каким образом здесь добились порядка, а если еще вспомнить фонтан в сквере перед ратушей, то тогда вообще все становится ясно.

Сделав лица «кирпичом», мы двинулись искать ювелирную палатку или менялу, чтобы продать золотой браслет Грохарда. Орк потом всю дорогу сварливо ныл и требовал объяснить, почему я не хочу наделать местных денег из воздуха. Покончив с «равноценным» обменом, мы двинулись к оружейному ряду, насчитывающему всего четыре палатки. Особо не выбирая, я подошел к первой попавшейся палатке и спросил у продавца о ножнах.

— Зачэм тэбэ ножн, у тибя и жилеза нэт? — ответил продавец.

Я расстегнул куртку и засунул руку за пазуху и незаметно для окружающих вытащил из своего тела Колосок. Вороненый металл кинжала выглянул на свет, удивив продавца своим видом.

— Вах! — сказал восхищенный продавец. — Прадай!

— А болт тебе на фюзеляж не намотать? — спросил его Грохард, покручивая свой кинжал.

— Нэт, так нэт. Зачэм грубить?

— Ножны есть? — спросил я его второй раз.

— Вах! Давай я тебе харощий мэч прадам, дарагой, — не отставал продавец.

— Нэт, дарагой! — ответил я. — Тьфу, зараза! Нет-нет-нет и еще раз нет! Дай ножны, по-хорошему тебя прошу.

Подобрав по размеру пару ножен, мы пошли искать, где можно плотненько перекусить. На наше счастье, орки большие любители покушать и отыскать в Теплой Гати приличное заведение оказалось не проблемой. Грохард, истинный городской житель и дитя асфальта, все спрашивал прохожих, где нам найти трактир, чем вызывал недоумение, пока я не подсказал ему, что трактир , по совей логике, должен находиться на тракте и тут мы его вряд ли найдем.