— Да гори он синим пламенем, гроб с музыкой! Мне нужен сам Михаил! Срочно! Если окажет сопротивление — лишай сознания и тащи волоком!

— То есть как? — совсем растерялся Нилс.

— Быстрее! — Пальцы настоятеля принялись перебирать четки с такой скоростью, что отдельные бусины слились в единую янтарную окружность. — Иначе он может кому-нибудь проговори…

Уже вскочивший выполнять поручение монах замер с наполовину выпрямленными ногами.

— Что-о?

— Черт! До чего не вовремя уехал Хаспер! Сдвинешься ты с места или мне придется вызывать профессионального бойца?!

Вот сейчас настоятель явно сказал больше, чем собирался, понял Нилс. Прокол. Подобное выражение лица он несколько раз наблюдал у прохожих, виновато разводящих руками — нет денег, монах, прости — и тут же роняющих на мостовую туго набитый кошель. Что же натворил безобидный полудурок, если приор готов заполучить его любой ценой? Даже без любимого свириллиона? И без сознания?

— Вы что-то недоговариваете? — тактично спросил Нилс, нарочито медленно опускаясь обратно на лавку. Голубые глаза выжидательно уставились на настоятеля.

— А… ладно! — скрипнул зубами старик, коротко, зло ударяя по стенке исповедальной кабинки. Не привыкшее к жестокому обращению дерево жалобно скрипнуло. — Скажу! Будем надеяться, Михаил не успеет поделиться секретом с прохожими. Лучше скажу тебе, чем кому-то чужому. Придвинься.

Нилс послушно умостил на твердом сиденье круглый зад и подставил красное от любопытства ухо.

— Признайся, сын мой, не думал ли ты когда-нибудь о том, чтобы разбогатеть? — с небывалым волнением в голосе вопросил настоятель.

Неужели банальная проверка на истовость веры? Возможно, учитывая конец срока службы. Нилс недоуменно вытаращил глаза, перекрестился, стараясь не слишком звенеть припрятанными в рукаве монетами, и с достоинством начал: — Да я… никогда в жизни! Если вам кто наплел про меня всякое, то это все ложь! От начала до конца ложь, вот крест! Разве Господь наш не повелел нам жить в скромности и лишь в мире ином получить вознаграждение за…

— Ну да, ну да! — нетерпеливо перебил его настоятель. — Но разве не болит твое сердце за несчастных и убогих? Неужели не страдаешь ты, на их метания глядючи? Не хотелось ли тебе облегчить путь мирской этих бедолаг… э-э-э… скажем, построив для них еще один дом?

— Да разве одного мало? Тем более такого удобного и просторного! — окончательно войдя в роль, широко повел рукой Нилс и тем самым круто изменил дальнейшую беседу. С благостностью было покончено, аминь, монеты вылетели из его рукава звонким пчелиным роем.

— Вот так-то лучше, сын мой! — с облегчением вздохнул настоятель, отбрасывая четки и на лету подхватывая в ладонь блестящие сентаво. — Говори прямо: денег хочешь?

— Кто же не хочет, — несколько смущенно согласился Нилс, провожая монеты тоскливым взглядом. — Хочу. В прошлой жизни был грешен, признаю. Но именно это и удерживает меня сейчас на пути добродетели! Получив вторую цир-тонуру и лошадь от города, намерен посвятить дальнейшую жизнь исключительно благим делам! Но я все же, хоть убейте, не понимаю, каким боком здесь замешан полоумный страдалец Михаил, ведь он…

— Сейчас поймешь! — прервал его настоятель. — Оставим ненужный политес, все свои. Ты думаешь, я не знаю про твою слабость к потрошкам? Или любовь к «Торскому светлому»? У святого Паллы нет от меня секретов. Рассусоливать некогда, скажу, как есть: только что мне исповедовался приговоренный к смерти чик. Капитан вызвал прямо на корабль, повесят его через… да, наверное, уже повесили, земля ему пухом… тьфу— вода ему пухом, небось уже на дне морском бедолага. Речь идет о подземке. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Все еще находясь под впечатлением, Нилс механически кивнул:

— Гномья дорога. Рычаги, цепи, металлические направляющие под хитрым названием «рельсы». Болтают, что пребывание в подземке высасывает из человека силы, но ни одного скелета в тоннеле пока не находили. С тех пор, как род гномов Орасса из Каперии закончил свое существование, только ленивый не прокатился в вагонетке. Благо в окрестностях Тора вход на станции широкий, не чета узким лазейкам приграничной линии.

— Как думаешь, полезная штука?

Нилс неопределенно пожал плечами. Еще в бытность свою помощником пивоторговца он наслушался сплетен, что, кроме двух гномьих городов, глубоко под землей скрываются недоступные человеку тайные помещения и полигоны с механическими чудовищами, о назначении которых можно было лишь догадываться. По крайней мере, при жизни гномы не только спали, ели, плавили металл и торговали оружием. Они усиленно развивали свою науку. Но собственно дорога… Лично ему взаимоотношения соотечественников с подземкой казались сродни мартышкиным играм в библиотеке. Выдрать цветные картинки, покидаться древними гремуарами, нагадить — вот и все, на что способны существа, не умеющие читать.