Валя была маленькая, полненькая, с большими голубыми глазами и льняными волосами. Лида растроганно взяла ее за руку, сжала, как всем женщинам, которым помогала во время родов, и твердо произнесла:

— У тебя все будет хорошо, не бойся, я тебе обещаю!

— Лидия Сергеевна, вас вызывают в отделение, роженицу привезли, — как бы подчеркивая перед пациентами Лидину важность, позвала из коридора нянечка.

— Господи, на ночь глядя, как страшно, — округлив глаза, прошептала Валентина.

— Нормально, какая разница, для того мы и дежурим ночью. А потом утром все с белыми волосиками рождаются, а ночью с черными, — как можно более беспечно пошутила Лида, потому что понимала — главное, чтобы у Вали не было страха.

— Я хочу, чтобы с черными, тогда ресницы и брови тоже будут черные, свои белые надоели, — серьезно восприняв ее шутку, просительным тоном произнесла Валя.

— Будет сделано, только переходи побыстрее в наше отделение, — прокричала Лида, убегая на второй этаж.

— Ну вот, Валюша, все хорошо, а ты боялась. Пришлось наркоз тебе давать, просыпайся, — приговаривала Лида, легонько похлопывая измученную женщину по щекам.

Валя открыла глаза и виновато улыбнулась:

— Я так и знала, что сама не справлюсь. — И тут же взволнованно посмотрела на медсестру: — Ребенок жив?

— Жив и здоров. Девочка у тебя, как ты хотела.

— А посмотреть можно?

— Завтра посмотришь. Сейчас я тебе укольчик сделаю, ты еще немножко поспишь, а утром принесут твою красавицу. — Но, увидев расстроенное лицо мамаши, Лида попыталась отвлечь ее разговором: — Как дочку назовем?

— Катей. Тебе нравится имя?

— Красивое. Так цариц называли.

— А она и будет у меня как царевна-королевна. Я ей таких платьев нашью и саму ее научу шить. Мы с ней теперь не пропадем! — разволновавшись, громко воскликнула Валентина.

На соседней койке кто-то зашевелился и недовольно пробурчал:

— Спать не дают!

Валя вопросительно посмотрела на медсестру.

Та, наклонившись ей к уху, шепнула:

— Отказница!

— Как это отказница?

— Ночью одновременно с тобой поступила и сразу написала заявление на отказ от ребенка. Тоже девочку родила. Ей даже кормить ее не принесут.

— Наверное, из деревни приехала, в общежитии живет. — Валя сочувственно покачала головой. — У нас одна такая работала, тоже поначалу отказалась, потом, когда ей комнату дали, забрала ребеночка из детского дома.

— Да нет, москвичка она, в институте хорошем учится, родители за границей работают. Про отца ребенка ни слова ни сказала. Волевая такая, у нее схватки, а она говорит: «Ничего, подождет, сначала все официальные бумаги оформим, тогда рожать пойду». В одно мгновение родила. Девочка крепенькая — просто чудо!

— Молодая, вот ей и легко. — Валентина приподнялась на локте и с нескрываемой завистью посмотрела на соседку.

— Красивая!

— Да, очень, — согласилась Лида.

Девушка лежала с закрытыми глазами, разметав по подушке длинные черные волосы. Правильные черты лица — прямой нос, высокий лоб, крупные губы — делали ее похожей на знаменитую французскую актрису, сыгравшую главную роль в фильме, который недавно с шумным успехом прошел в Москве.

— А она не артистка? — спросила Валя.

— Да нет же, ей всего девятнадцать лет. Зовут Мариной, на журналистку учится.

— Ого! — с уважением отозвалась Валя.

Соседка, услышав свое имя, подняла длинные ресницы, став от этого еще красивее, и зло произнесла:

— Прекратите сплетничать!

— Ну ладно, я пойду, спите. Утром не стану тебя будить, встретимся через двое суток, я снова тогда дежурю. — И, помахав ласково рукой, Лида выпорхнула из палаты.

«Пойду посмотрю на девочек», — решила она и направилась в детское отделение.

Там сегодня дежурила старенькая медсестра, которую после пенсии оставили в роддоме. Положив голову на стол, где стояла лампа, она мирно посапывала во сне. Лида улыбнулась. Все новорожденные тоже спали. Она подошла к кроватке с табличкой «Власова» и хотела поправить конвертик, в который была завернута Катерина. Она вспомнила, с какой гордостью Валя произнесла это имя, и вдруг — о ужас! — увидела, что девочка мертва.

«Не может быть! Этого не может быть!» Страх сковал Лиду. Сама по себе смерть не приводила ее в ужас. Она никогда не теряла сознание в анатомичке, не впадала в истерику, как другие сокурсницы. Лида являлась потомственным медиком — мама, папа и даже бабушка были врачами. Просто за время ее работы здесь такого никогда не случалось. Еще какой-то час назад этот живой комочек плакал, шевелился, а теперь… Боже! И что будет с Валей? Второй раз ей уже не родить. Врач сказал, что роды были очень тяжелыми. Пришлось дать общий наркоз, с трудом без «кесарева» извлекли ребенка. «Вот тебе и щипцовые дети! Не зря в училище старый педагог, который вел курс акушерства, твердил, что за ними нужен глаз да глаз. А эта заснула». — Лида теперь неприязненно посмотрела на спящую медсестру и вдруг у нее лихорадочно заработала мысль. Лида подошла к соседнему конвертику, в котором мирно посапывала дочка Валиной соседки по палате Марины, тихонько развернула ее, внимательно прочитала фамилию и, сняв подвешенные на ручках и ножках ярлычки, поменяла их с ярлычками мертвого ребенка.