Несмотря на все свои сомнения и недоверие к этому странному мероприятию, Нэт всё же ощутил нарастающее волнение. Он понял, почему Салим потирал руки. Как и большинство сатиров, Дил был прирождённым рассказчиком. Все замерли, слышались только отдалённые разговоры взрослых, бренчание гитары и потрескивание горящих поленьев.

— Случилось это два года тому назад. — Дил ещё ближе придвинулся к костру. — Мы в спешке покинули Ирландию, и вы все знаете, каково это.

Большинство подростков согласно кивнули. Они-то знали, что такое — быть в бегах и прятаться. Это и связывало их.

— Мы жили в доме, где могли ничего не опасаться. Да, с безопасностью проблем не возникало, но дом этот был отвратительно грязным, и в нём жутко воняло, особенно летом. А уж мухи… — От этого воспоминания Дила передёрнуло. — Жить там нам совершенно не нравилось, но до переезда деваться было некуда. Моя мама целыми днями работала и приходила очень усталой. Вечером мы открывали все окна в попытке избавиться от запаха, но куда там! Воняло ничуть не меньше. Мне часто снились дурные сны после того, как мы бежали из Ирландии, а тут начали сниться мёртвые дети. Мне снилось, что они в моей спальне, ходят по ней, стоят у окна. А потом я осознал, что это совсем и не сон. Или… как называются сны наяву?

— Грёзы! — хором ответили несколько голосов.

Дил кивнул.

— Да, именно. Я знал, что не сплю, открыл глаза и увидел одного ребёнка, точнее, его тень. Первым делом подумал, что это рисунок на обоях. Потом тень задвигалась — рывками, неестественно. Появились другие тени, словно они проходили сквозь стену!

Я крепко закрыл глаза, стараясь отделаться от грёз, но всякий раз, когда открывал их, видел тени на прежнем месте. Я выбрался из кровати и пошёл к двери в мамину комнату. Постучал. Она объяснила, что тени — это продукт моей сверхактивной вообразительной железы. Но каждую ночь после этого, выключая свет, я видел силуэты маленьких фигурок между окном и туалетным столиком. Они вроде бы не замечали меня, и я старался не двигаться. Однажды ночью они чуть приблизились, на следующую ночь — опять. Я почему-то знал… если… когда… они доберутся до кровати, со мной будет покончено.

Скарлет и Натали ахнули. Во время рассказа они каким-то образом сумели залезть в одну коробку.

— Я пытался объяснить маме, как я напуган, но ей хватало других проблем, поэтому я перестал докучать ей. Пошёл в библиотеку, чтобы посмотреть, не удастся ли найти что-нибудь о нашем доме. И когда нашёл, понял, что опасность гораздо больше, чем я предполагал. — Дил отпил из кружки горячего шоколада.

— Продолжай. — Оранжевые глаза Кресент сверкнули. — Что случилось потом?

— Я нашёл газетную вырезку, датированную 1963 годом. Жильцы нашего дома жаловались, что в их квартирах плохо пахнет, особенно на первом этаже, где жили мы. Тогда и удалось выяснить, что запах идёт из канализационных труб. В следующем году, когда запах усилился, провели более серьёзное расследование. И выяснили нечто ужасное, настолько жуткое, что я… я просто боюсь это озвучить. — Для должного эффекта Дил выдержал театральную паузу и отпил из кружки, задумчиво и неторопливо, словно вспоминая.

— Дил! — воскликнула Скарлет. — Что это было?

— Кости мёртвых детей! — У Дила округлились глаза. — Множество костей… тысячи… может, миллионы!

— Нет… — Натали содрогнулась. — Какой кошмар!

— Эти дома построили на средневековом чумном могильнике, — продолжил Дил приглушённым, леденящим душу голосом. — На тысячах мёртвых тел.

— И ты думаешь, что дети, которых ты видел каждую ночь… жертвы чумы? — спросила Кресент.

— Я знаю, что жертвы, — мрачно ответил Дил. — Потому что в ту ночь я спросил маму, нельзя ли мне лечь спать на диване. Несмотря на то что мне было очень страшно, я старался не заснуть, зная, что они подбираются всё ближе. Я слышал, как они шебуршатся за дверью моей спальни, царапаются, стучатся… словно стараются выйти оттуда… чтобы добраться до меня. На следующую ночь дверь тихонько приоткрылась, и… — Дил вновь поднёс кружку ко рту.

— Это были они! — воскликнул Вуди, его глаза сверкнули.

Дил торжественно кивнул:

— Да, они сумели выйти из моей спальни. Собрались у дивана, и я ощущал их… чувствовал их запах, когда они двинулись на меня. Потом… холодный палец прикоснулся к моему лбу.

Натали и Скарлет хором взвизгнули.

— И что произошло потом? — спросил Салим. В глазах его застыл страх.

Дил вылез из коробки и медленно подошёл к нему. Снял шерстяную шапочку и показал ярко-лиловое пятно на лбу.

— ВОТ ЧТО! — воскликнул он.

Салим, отшатнувшись, упал.

— Это отметина чумного ребёнка, — нараспев произнёс Дил, нацелив палец в перепуганного Салима.

— Отойди от меня! — закричал Салим. Его глаза засверкали — признак скорого обращения. — Отойди от меня!

И под радостные вопли других «Завывал» Салим вскочил и с громким воем убежал. Дил, держась за живот от смеха, показал другим «отметину чумного ребёнка». Он сам нарисовал её лиловым фломастером.

После истории Дила разговор переключился на пропавших детей.

— В лесу их нет, это точно, — заявила Кресент, слизывая свиной жир с пальцев. — Мы не почуяли свежий человеческий запах.

— И никаких следов, — добавил Рамон.

— Они могли убежать, — предположила Натали.

— Что? В пижамах? Ты посмотри на погоду! — Дил изогнул бровь. — Нет, их утащили вампиры, это точно.

При упоминании о вампирах Нэт замер.

— Ты уверен?

— Ты не слышал, что говорил Тибо Бон? — удивился Дил. — Он думал, что обманет нас, рассказывая о какой-то загадочной болезни, но мне уже доводилось такое видеть. Все улики указывают на вампиров.