— Мы с Эриэл стараемся ездить туда как можно чаще. Вам бы понравилось там в начале лета, когда больше всего полевых цветов.

— Да, наверное.

Марго допила свой сок. Совершенно спокойно. Разве она не ощущала напряжения, витавшего в воздухе?

— Ваши родители живы? — спросила она.

— Да. Они содержат магазин и по-прежнему бодры и энергичны. А ваши?

— Своих я потеряла много лет назад. Ваши наверняка души не чают во внучке.

— Да уж, что верно, то верно.

— Повезло ей.

— У нее какая-то особая способность завоевывать сердца. У нас в отделе она очаровала всех сотрудников.

— Это нетрудно понять. Она очень славная девчушка.

Сам не зная почему, будто кто-то толкал его в спину, Райли оказался рядом с ней у камина.

— Она просится к вам в гости.

Лицо Марго осветилось радостным возбуждением, словно у ребенка на карнавале, ее глаза заблестели еще ярче.

— Я была бы очень рада. Если вы не против.

Колебания ритма наэлектризованного пространства между ними ускорились, его воздействие стало глубже, сильнее. Загадочная пульсация пронизывала все его тело до кончиков пальцев, которые начали слегка дрожать. Его охватило безумное желание прикоснуться к ней.

Райли вдруг понял, что дольше оставаться здесь ему нельзя. Ни минуты. Ни даже секунды. Иначе он стиснет ее в объятиях, вопьется ей в губы, поглотит ее всю, если это поможет уменьшить жар и напряженность пульсирующего между ними поля — независимо от того, существует оно для нее или нет.

— Мне пора. Кроссовка Эриэл нашлась, можно отправляться восвояси.

— Ну что ж.

Сопротивляясь силе, тянувшей его к ней, Райли, пятясь дошел до середины комнаты.

Со спокойствием лани, пасущейся на весеннем лугу, она провожала его глазами.

— Спасибо, что навестили меня, мистер Корбетт.

— Просто Райли, — поправил он настойчиво, не понимая, кто его дергал за язык. Чем официальнее будут их отношения, тем лучше.

Пульсировавший между ними ритм, возможно, и походил на бой барабана, отбивающего такт ритуального брачного танца, но Райли явственно услышал в нем ноту опасности.

Стоя у окна, Марго смотрела, как Райли Корбетт выходит у нее со двора второй раз за этот день. Господи, ну и испытание!

С тех пор как она впервые поняла, что всеми неудачными решениями в жизни обязана своему взрывоопасному характеру, Марго стала учиться сдержанности. И научилась. Она уже не вспыхивала по любому поводу. Перестала рыдать во время сентиментальных фильмов. Научилась выслушивать рассказы других людей о несчастьях, не пытаясь тут же вмешаться. Не обращала внимания на оскорбления, которые скатывались теперь с нее, словно вода с вощеной поверхности. Она больше не была, как прежде, рабыней неистовых чувств, и ей это очень нравилось.

По крайней мере так было до сегодняшнего дня. До тех пор, пока в ее жизнь не ворвались Эриэл Корбетт и ее отец.

Сколько он пробыл у нее в гостиной? Меньше часа. И все это время в ее душе бушевали различные чувства, властно требуя выхода. Беспокойство. Зависть. Возбуждение. Жалость. Желание.

Господи, только не желание!

Оно металось между ними, как электрический ток по незаземленному проводу. Горячее, смертельно опасное, бесцеремонно заявляющее о своих правах. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы сохранять самообладание.

Надо было бы выпроводить его, как только она ощутила притяжение. Но долгое одиночество и тоска одержали верх над здравым смыслом.

У нее не было друзей больше двенадцати лет, с тех пор, как она стала встречаться с Ником. Почти с самого первого их свидания Ник исподволь заставил ее отдалиться от небольшого круга подруг. Она была так сильно влюблена в него, что не заметила этого. Тогда она верила, что любовь способна исцелить любые раны и заполнить собой все пустоты. И в ослеплении своей неистовой любовью не видела, что все обстоит иначе.

И вот вновь замаячил призрак любви. Желание сводило с ума. Эмоции втаптывали здравый смысл в землю. Как же эти демоны все-таки вырвались на волю? Удастся ли теперь загнать их обратно, а если удастся, то какой ценой?

Нужны ли ей сейчас друзья так, как когда-то была нужна любовь Ника?

Однако она уже приняла Райли Корбетта у себя дома. Потому что надеялась подружиться с его дочерью. Впервые за много лет в ней проснулась надежда, что она сможет унять ту неизбывную боль, которая не угасала после разлуки с Холли.