– Я помню, у вас тоже есть портрет королевы Кристины, в вашей прекрасной галерее, – вмешался король, который видел, что Михаил собирается продолжить спор, чего Стефану вовсе не хотелось. – Вы уже показывали его нашей гостье?

Верчелли с некоторой заминкой признался, что не показывал, и пригласил Амалию навестить его галерею в любой день, когда ей будет удобно.

– У графа прекрасное собрание картин, – добавил Михаил, чтобы подчеркнуть брюзгливость старого сенатора, который не любил докучных посетителей, и заодно поставить его на место. – Насколько я помню, там есть Боттичелли и Микеланджело, и даже маленький женский портрет, который будто бы писал Леонардо.

– Если он что-то там и писал, то разве что ожерелье на шее, – фыркнул Верчелли. – Фон совершенно не леонардовский, в чем госпожа баронесса сможет убедиться, если соблаговолит навестить мои скромные пенаты.

– Обязательно навещу, дорогой граф, – улыбнулась Амалия.

Вернулся сконфуженный лакей и доложил, что нигде не может отыскать доклад полковника по поводу Дубровника.

– А, ничего, я вспомнил, где его оставил, – быстро отозвался король. – Можете больше не искать, я потом сам его привезу.

«Так я и знал – он забыл его у Лотты, – подумал старый граф, раздражаясь все больше. – Все равно что отдал документ лично в руки Кислингу. И что король нашел в этой девке?»

Вслух, впрочем, он сообщил, что доклад, разумеется, может подождать, после чего получил приглашение остаться и отобедать с королем в узком кругу. Само собой, такое же предложение получила и Амалия.

Тем не менее она была рада, когда наконец вернулась в Тиволи. Новая горничная доложила ей, что только что приехала какая-то дама, которая очень хочет ее видеть.

«Это не королева Стефания, – подумала Амалия, – она была в замке, и королева Шарлотта меня там тоже видела. Какое-то поручение от Оленина?»

Однако навстречу ей с дивана, волнуясь, поднялась Муся.

Амалия была человеком терпеливым (до известной степени), но в это мгновение у нее мелькнуло ощущение, что ее обложили со всех сторон. Тут и король с его подчеркнутым вниманием, и ревнивый Милорад, который менялся в лице всякий раз, когда она при нем заговаривала с другим, и задание, которое осуществлялось не так быстро, как хотелось бы, и Кислинг, который пытался от нее избавиться, и…

И Муся, вот уж кого точно не хватало!

– Ты не рада меня видеть? – спросила Муся.

И спохватилась, что худшего начала для разговора нельзя было бы придумать, – и еще это «ты», как будто они все еще подруги и ничего не изменилось!

На мгновение у Амалии возник соблазн разыграть королеву и задавить свою незваную гостью холодностью, но неожиданно она почувствовала, как ей все надоело. И у нее вообще нет настроения изображать кого-либо, кроме самой себя.

– Зачем ты в Любляне? – напрямик спросила Амалия.

– Я хотела попросить у тебя прощения. Надо было сделать это еще в Дубровнике… Но я никак не могла собраться с духом, а когда мы пришли к тебе в гостиницу, оказалось, что ты уже уехала.

Амалия рассердилась. Она не выносила лицемерия – или того, что ей казалось таковым. Мало того что люди делают вам гадости – им обязательно нужно после этого искать оправдания в ваших глазах, и вы еще должны утешать их чрезмерно чувствительную совесть и уверять, что ничего особенного не произошло!

– Мне ужасно неловко из-за того, что случилось, – жалобно проговорила Муся.

Амалия стояла напротив нее, вытянувшись, как струна, и так стиснула в пальцах ручку ни в чем не повинной шелковой сумочки, что, если бы шелк был живым, он бы давно уже завопил от боли. Однако это была корректная парижская сумочка, украшенная вышивкой в виде цветов и колибри, и поэтому она даже не шелохнулась.

– Не понимаю, чего ты от меня хочешь, – наконец сказала Амалия (глаза ее при этом так и сверкали). – Если тебе неловко, то мне и подавно!

Муся подумала, что Андрей оказался прав и ни к чему было ехать сюда и искать разговора со старой подругой. Но что-то сильнее толкало Мусю все же попытаться расставить точки над i.

– Все получилось случайно, – промолвила она очень тихо. – Поверь, я ничего не планировала и не думала, что зайдет так далеко. Просто…

И продолжила:

– Мне очень жаль, что ты… что я… что все так вышло. Поверь, я бы все отдала, чтобы это была не ты, а кто-то другой. Но Андрей… И я… – она запнулась. – У меня никогда не было шанса устроить свою жизнь так, как я хотела. Тебе-то всегда было гораздо легче – твоя семья поддерживала все, что ты делала. Ты могла даже объявить, что летишь на Луну – они бы только одобрили!