Основным центром католичества в североамериканских британских колониях был Мэриленд. В 1632 году Карл I предоставил Сесилу Кэлверту, лорду Балтимору, права собственности и колонизации части территорий, принадлежавших ранее Виргинии. Лорд Балтимор был католиком, и это пожалование Карл сделал в рамках своей политики, побуждавшей его искать поддержку со стороны католиков. Многие католики в Англии хотели иметь колонию, где они могли бы жить без тех ограничений и трудностей, с которыми постоянно сталкивались у себя на родине. Поскольку в то время создание чисто католической колонии было бы неразумным шагом с политической точки зрения, приняли решение о провозглашении в Мэриленде религиозной свободы. Именно эту политику лорд Балтимор проводил в инструкциях своим представителям в Мэриленде, которых наставлял не давать никакого повода протестантам для нападок на католиков.

Первая группа поселенцев прибыла в 1634 году, и ее социальный состав уже указывал на социальную структуру колонии. Примерно десятая часть поселенцев были католическими аристократами, а остальные – главным образом их слугами-протестантами. Основой экономики вскоре стало выращивание табака, благодаря чему появились большие и процветающие плантации. Колонией управляли католические землевладельцы, но большинство населения составляли протестанты. Когда изменение политического климата в Британии предоставляло им такую возможность, протестанты неоднократно пытались забрать власть у католической земельной аристократии. Наконец им это удалось после свержения Якова II. Англиканство стало официальной религией в колонии, а права католиков были ограничены.

В Пенсильвании тоже было много католиков благодаря терпимой политике, проводившейся Уильямом Пенном. Там, как и в других колониях, католичество добилось значительных успехов после реставрации Стюартов. Однако после свержения Якова II в 1688 году рост замедлился, и в течение всего колониального периода католики составляли меньшинство в каждой из тринадцати колоний.

Колонии, созданные между Новой Англией и Мэрилендом, – Нью-Йорк, Нью-Джерси, Пенсильвания и Делавэр – вначале не были местом прибежища какой-то конкретной религиозной группы. Мы уже рассказы вали об "эксперименте" Пенна в Пенсильвании. Хотя в основе своей идея создания колонии была квакерской, ее население с самого начала было весьма разнородным по вероисповеданию. То же самое можно сказать о Делавэре, который Пени приобрел у герцога Йоркского и который был частью Пенсильвании вплоть до 1701 года.

Политическая и религиозная история Нью-Джерси была сложной. В целом восточный Нью-Джерси следовал схеме строгого пуританства Новой Англии, тогда как на западе тон в зарождавшемся обществе задавали квакеры и там сложилась атмосфера религиозной терпимости. Однако в конце концов многие квакеры превратились в рабовладельческую аристократию, отношения которой с другими квакерами становились все более натянутыми.

Территория, ставшая впоследствии штатом Нью-Йорк, была колонизирована голландцами, вместе с которыми появилась Реформатская церковь и административный центр местного отделения Ост-Индийской компании, разместившийся на Манхэттене. В 1655 году они захватили конкурирующую колонию, основанную шведами в Делавэре, а в 1664 году их самих захватили англичане. Затем поселение, называвшееся Новыми Нидерландами, стало Нью-Йорком, а проживавшие там голландцы, не совсем, впрочем, довольные прежней властью, стали британскими подданными. Англичане принесли с собой церковь Англии, членами которой были лишь губернатор, его домочадцы и войска. Но с усилением британской иммиграции религиозная структура колонии стала приближаться к той, которая существовала в Великобритании.

Короче говоря, в XVII и XVIII веках Великобритания создавала и расширяла сеть колоний в Северной Америке. (В 1759 году англичане захватили также французские территории, расположенные к северу от реки Св. Лаврентия, но история этой колонии была совершенно иной.) Поначалу в некоторых из них проявлялась нетерпимость к религиозному инакомыслию, но с течением времени все они начинали следовать примеру Род-Айленда и Пенсильвании, где религиозная свобода существовала с самого начала и доказала свою жизнеспособность в сравнении с религиозными конфликтами, периодически обескровливавшими Европу. В то же время рабовладение, социальная несправедливость, источником которой было существование огромных плантаций, эксплуатация индейцев, экспроприация их земли и многие другие подобного рода факторы ослабляли религиозный пыл и надежды на создание святого содружества, воодушевлявшие многих первых поселенцев.

XVIII век принес в Северную Америку те же самые пиетистские течения, которые существовали тогда в Германии и Англии. Пресвитериане, например, разделились на традиционалистов, настаивавших на неукоснительном следовании Вестминстерскому исповеданию, и на сторонников нового подхода, делавших упор на необходимости переживания искупительной благодати. В конечном счете обе стороны примирились, но на какое-то время эта полемика привела к расколу, ставшему еще более явным под влиянием пиетистской волны, получившей название Великого пробуждения.

Многие североамериканские колонисты и раньше придавали большое значение необходимости личного религиозного опыта для христианской жизни. Но эти чувства получили большее распространение после ряда событий, начавшихся в 1734 году, когда в Нортгемптоне, штат Массачусетс, появились первые признаки Великого пробуждения. Пастором там был Джонатан Эдварде, кальвинист твердых убеждений, учившийся в Йельском университете и убежденный в необходимости личного опыта обращения. Он несколько лет проповедовал в Нортгемптоне без особого успеха, когда вдруг его проповедь начала вызывать отклик, удививший его. Его проповеди были не слишком эмоциональными, хотя он и подчеркивал необходимость осознания греха и Божьего прощения. В 1734 году люди начали отвечать на его проповеди, одни – эмоциональным всплеском, а многие другие – заметным изменением образа жизни и большим вниманием к молитвенной жизни. За несколько месяцев движение охватило весь край и достигло Коннектикута. Вскоре оно пошло на убыль, и через три года его необычайные проявления почти полностью исчезли. Но память осталась вместе с надеждой на его возрождение.

Вскоре после этого Новую Англию посетил Джордж Уайтфилд, и под влиянием его проповедей многие переживали опыт обращения, внешне выражавшийся в покаянии и радости. Эдварде, хотя он и был конгрегационалистом, тем не менее пригласил англиканина Уайтфилда выступить с проповедью в его церкви, и рассказывают, что во время его проповеди пастор плакал. Это придало движению пробуждения новый импульс. К нему присоединились пресвитерианские священники новой волны и другие, придерживавшиеся аналогичных взглядов. Одни проповедники следовали примеру Уайтфилда и переезжали с места на место, а многие местные пасторы различных вероисповеданий – англикане, пресвитериане и конгрегационалисты – принялись с новым рвением проповедовать со своих кафедр и добивались в своих церквах необычайного отклика. Люди плакали, каясь в грехах, кричали от радости, получив прощение, а некоторые от избытка чувств падали в обморок.