— И ты думаешь, что они начнут давать?

Макаров приподымается на постели.

— Что ты хочешь сказать?

Наталья присаживается на край койки.

— Слушай, Витя, они приехали проверить камень, который ты заготовил для дороги.

— Какой камень? — ужасается Макаров. — Нам никакого камня не нужно.

— Витя, — спокойно разъясняет Наталья, — для того, чтобы получить в банке деньги за проделанную работу, ты подал акт на заготовку камня. Ты забыл? А камня-то ведь нет. Это ведь липа, обман.

— Какой обман? — начинает сердиться Макаров. — Я же деньги не в карман себе положил?

— Вот ты поговоришь с ними…

— И поговорю, — вскакивает Макаров. — Прости Наталья, мне нужно одеться.

…Возле приезжих вьюном вьется кладовщик «его величества». Он чует чутьем, что начальству грозит какая-то неприятность. Комиссию надо «ублаготворить». Он уже где-то достал бутылку водки и кусок хорошей брынзы, — предлагает перекусить.

Один из членов комиссии — высокий и рыжий товарищ с портфелем — как будто согласен начать работу с этой процедуры. Но второй — маленький, смуглый, с живыми, горячими глазами — категорически против.

— Нужно сначала сделать работу. Зовите вашего прораба.

— Вин хворый, — прижимает к груди руки Борисенко. — Його така трясця трясе, що не дай бог!

— Ну, пусть он назначит кого-либо, — хмуро откликается смуглый. — Нам все равно. Мы к вечеру должны возвратиться в банк.

— Та перекусить трохы, — убеждает кладовщик. — 3 дороги ж!

Наконец, появляется Макаров. Он сдержанно здоровается с приезжими.

— Антонов, — представляется высокий товарищ.

— Георгидзе, — подает руку второй. — Вот наши документы.

— Не надо, — отмахивается Макаров и смотрит на Борисенко. Тот незаметно пожимает плечами: мол, я все, что мог, сделал, — не помогает!

— Мы приехали посмотреть заготовленный вами камень, — объясняет Георгидзе. — Будьте добры, покажите его нам.

На лице Борисенко выражение полной растерянности.

— Хорошо, — небрежно бросает Макаров. — Товарищ Борисенко, распорядитесь насчет машины. Мы едем в горы…

Накинув на плечи пальто, Макаров садится в кабинку и любезно приглашает ревизоров в кузов. Те быстро вскакивают. На них легкие ситцевые рубахи.

— А ну, Петя, с ветерком, — тихо бросает Макаров шоферу, когда машина выезжает на ровный, словно отполированный такир.

У старой, разбитой, видавшей виды и десятки капремонтов эмушки словно вырастают крылья. С шипеньем мчится она по такиру напрямик к темнеющим вдали горам. Холодный ветер врывается в кабину. Макаров торопливо подымает заделанное фанеркой окошко и оглядывается назад.

Сквозь стекло он видит, как поеживаются Антонов и Георгидзе. «Камешков им захотелось, — думает Макаров. — Я покажу вам такие камешки, что вы ахнете. За них весь банк отдать не жалко».

Проходит минут сорок. Машина мчится по предгорьям, подымаясь все выше и выше.

Под колесами шумит серая галька. Дорога вьется среди невысоких гор, плоско встающих перед глазами и закрывающих горизонт. Она то опускается в неглубокие овраги-саи, прорытые весенними водами, то поднимается из них. Все время не оставляет чувство подъема в горы, сам подъем и не очень крут.

Словно при высокой волне в открытом море — вверх, вниз, вверх, вниз. Поворот, и перед глазами мелькнет серая, не покрытая растительностью стена — и снова спуск в овраг. И снова подъем, и новый поворот, и серые нагромождения камней. Хочется вырваться на простор, а его все нет. Не на чем отдохнуть глазу, растительности почти нет, только редкие кустики полыни и солянки, как бы специально высаженные вдоль дороги.

И вдруг — чудо! Горы расступились, как бы в волшебной сказке, и открылась ровная, широкая долина, напоминающая длинное овальное корыто. По краям этого корыта возвышаются крутые горы. Они уходят высоко, в белесовато-синее небо, поражая взор своим первобытно диким видом. Склоны гор изрезаны уступами и промоинами, окрашены в красные и зеленые цвета. Пейзаж чем-то напоминает фантастические ландшафты Марса — самой загадочной из планет. Это меловые отложения с медистыми включениями придали горам такой живописный вид. Долина покрыта песком, поросшими небольшими кустиками той же полыни да каперцев, а на вершинах гор красуются пятиметровые горные можжевельники — арча.

Но любоваться этими видами некому.

Макаров останавливает машину возле штабелей известняка и выскакивает из кабины. Петя сейчас же подымает капот, — ему всегда есть что ремонтировать.

Представители банка, посиневшие и съежившиеся, спрыгнули на землю.

— Вот камень, — величественным жестом обводит штабеля Макаров. — Приступим к замеру.

Здесь дует пронзительный ветер, и даже кажется, что в воздухе кружатся снежинки. Чертовски холодно! Так вот для чего этот злосчастный прораб накинул пальто. Предусмотрительный малый.