В школе Макдонаф № 35 белых, кроме них, не было. Тони приходилось драться каждый день. Драться, чтобы пройти к своему шкафчику, драться, чтобы попасть в класс, драться, чтобы добраться до дома. К десятому классу он решил, что с него хватит. Он явился домой пораньше, не досидев до конца урока, и сообщил родителям, что бросает школу.

— Черта с два, — сказал отец, обдав Тони перегаром. — Ты закончишь школу и найдешь хорошую работу.

— Я уже нашел хорошую работу.

Мистер Зелло состроил удивленную гримасу:

— Вот как? И где же?

— Я буду работать на мистера Никки.

Отец Тони был обыкновенным нищим алкашом, но он был честным алкашом. И прекрасно знал Ника. Ник был «при делах» — держал подпольную лотерею и собирал «долю» для крутых ребят. И даже сам крышевал некоторые магазинчики на Сент-Клод-авеню.

— Ты вернешься в школу и будешь держаться подальше от Ника, — заявил отец.

Они сидели на кухне. Отец взял бутылку и налил себе еще выпить.

— Я не вернусь в школу, — сказал Тони. — В заднице я видал этих ниггеров, и эту школу, и… тебя тоже.

Дальше все произошло очень быстро. Неожиданно быстро. Отец развернулся — в правой руке он держал стакан — и прямо стаканом врезал Тони по голове. Тони рухнул на пол. Ощупав голову, он увидел, что его руки в крови. На следующий день врач наложил ему швы — за левым ухом у Тони была рана шириной в три дюйма. С тех пор они с отцом больше не виделись.

Теперь Тони ехал в собственном «линкольне», с Джоуи за рулем. Он многого достиг. И все, чего он достиг, могло обрушиться из-за одного-единственного человека — Рэя Шейна. Он не представлял себе, где искать Шейна. Не знал даже, откуда начать поиски. Время идет. Винни вот-вот узнает, что Шейн сбежал. Но именно сейчас, в этой ситуации, Тони решил сделать ход конем.

— Тони? Вы меня не слышите?

— А? — Тони посмотрел на Джоуи. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что забыл о его присутствии. — Что ты сказал?

— Я спросил, куда ехать.

Они были в самом конце Кэнал-стрит, возле реки.

— Давай на окраину. На Чоупитулас.

— А куда там?

— Я покажу.

Когда Рэй вышел из душа, Дженни протянула ему одежду, которую нашла в шкафу, и присела на край кровати. Рэй натянул штаны цвета хаки, застегнул их и просунул ладонь за пояс. Штаны были ему велики на пару дюймов.

— В тюрьме хреново кормят, — прокомментировал Рэй и надел голубую футболку. — Поверить не могу, что ты их сохранила.

Несколько недель после того, как Рэя арестовали, Дженни каждую ночь рыдала, уткнувшись лицом в его рубашки. Она так и засыпала с его вещами в обнимку. Потом рубашки перестали пахнуть Рэем, она их постирала и повесила в шкаф. И в конце концов забыла о них. Наверное, где-то в глубине души, сама того не осознавая, Дженни надеялась, что когда-нибудь он вернется. Однако знать об этом Рэю было совсем необязательно. Она улыбнулась.

— В Красном Кресте не хотели их брать.

— А моих старых ботинок у тебя, случайно, не найдется?

Дженни покачала головой.

— Я разожгу камин, и мы высушим твои ботинки у огня.

Они вышли из спальни, и Дженни вздохнула с облегчением. Слишком много воспоминаний было связано с этой комнатой — и плохих, и хороших. Она села на корточки перед маленьким камином и чиркнула длинной спичкой. Потом повернула газовый вентиль. Газ зашипел, Дженни поднесла к нему спичку и разожгла огонь. Рэй взял носки и ботинки и пристроил их поближе к камину.

Часы на каминной полке показывали 6:30.

— Есть хочешь? — спросила Дженни.

— Умираю.

— Будешь яичницу?

— Буду. Отлично.

Все как всегда. Как в то время, когда они были вместе. В голове Дженни тут же возникла картинка.

Полдень. Даже ближе к обеду. Они оба собираются на работу — Рэй в полицию, Дженни в бар. Она стоит на кухне, босая, и готовит ему что-нибудь перекусить, прежде чем он уйдет. Потом целует его у дверей. Говорит, чтобы он был осторожнее.

Дженни разбила в миску четыре яйца — на двоих. Потом подумала и добавила еще одно — Рэй действительно похудел в тюрьме. Взболтала яйца. Вылила на сковородку. Поджарила тосты. Налила в стаканы апельсиновый сок.

Они позавтракали. Потом Рэй принялся помогать ей убирать со стола. Это было что-то новое. Раньше он быстро запихивал в себя еду и срывался с места, предоставляя Дженни делать все остальное. Хотя ей тоже нужно было на работу.

Когда они все убрали и перемыли посуду, было уже семь часов, и Дженни едва держалась на ногах.