Рохас показал Алонсо церковь Святого Мартина, которая была построена в XII веке, вскоре после изгнания из города мавров. Рельеф над порталом церкви изображал сцену, в которой святой разрывает свой плащ, чтобы поделиться с нищим.

— У саламанкских священников много плащей. Видимо, на случай, если придется делиться с нищими. Вот только нищих они обходят стороной, — заметил Рохас, и в глазах его опять вспыхнули смешинки.

Возле дома с раковинами студент-юрист подтвердил догадку Энрике о связи дома с орденом Сантьяго. Как выяснилось, его владелец — рыцарь ордена, некий Родриго Мальдонадо.

В величественном романско-готическом соборе Девы Марии Престольной [36] Алонсо залюбовался строгой простотой картин главного алтаря.

— Это флорентийский художник Николо Делли, — пояснил Фернандо. — У нас его называют Николас Флорентинец. Сейчас в Италии пишут совсем по-другому. Нынешние живописцы Тосканы как будто берут за основу не своих предшественников, а классическое искусство Греции и Рима.

— Я слышал об этом, — кивнул Алонсо, — но никогда не видел.

— Здесь вряд ли увидите. Для этого надо ехать в Италию. И, поверьте мне, дорогой Алонсо, совершив такую поездку, вы не останетесь разочарованным.

Украшавшие свод собора фрески с изображением сцен Страшного суда принадлежали кисти того же живописца.

По дороге на факультет Алонсо признался Рохасу, что ходил в типографию, надеясь познакомиться с Антонио де Небрихой. Он рассказал о своей жизни в Гранаде, о торговле книгами вместе с дедом, о мечте открыть собственное дело в Саламанке, поближе к университету.

— Полагаю, если такой уважаемый ученый человек, как дон Антонио, занимается изданием книг, а я собираюсь книгами торговать, то желательно с самого начала наладить с ним добрые отношения.

— В таком случае, — охладил его пыл Фернандо, — радуйтесь, что вам не удалось сегодня с ним повидаться. Я почти убежден, что незнакомец с улицы, пожаловавший без каких-либо рекомендаций, не вызвал бы у него доверия.

— Вероятно, вы правы, — досадливо поморщился Алонсо, негодуя на собственную несообразительность.

— Не унывайте! — весело воскликнул Рохас. — Теперь вы уже не в одиночестве. Считайте, что по крайней мере один человек в этом городе на вашей стороне. А совместными усилиями мы непременно придумаем, как найти для вас способ стать желанным гостем у сеньора Небри-хи. У меня уже есть кое-какая идея, но прежде, чем поделиться ею, я хочу ее додумать.

Алонсо почувствовал прилив благодарности к человеку, искренне готовому в первый же день знакомства ему помочь.

В университете они вошли в аудиторию посреди лекции по римскому праву. Их взору открылись длинные скамьи, уходящие вниз ступенчатыми рядами. В самом низу, за массивной деревянной кафедрой, стоял профессор и читал на латыни что-то из лежащей перед ним книги. Алонсо, уставший от ходьбы и впечатлений, не был в состоянии воспринимать содержание лекции, и поэтому она показалась ему скучной и невразумительной.

Намного интереснее было наблюдать за студентами. Некоторые перешептывались. Кое-кто дремал. Особо усердные делали пометки: кто на бумаге, а кто и на покрытой воском доске. Бумага — материал дорогой, не каждому по средствам. Судя по пестроте камзолов и головных уборов, студенты здесь были из самых разных стран.

— Благодарю вас за прогулку — столь же поучительную, сколь и приятную, — шепнул Алонсо Рохасу. — Но мне надо идти, чтобы братья не объявили тревоги.

— Вы всегда можете найти меня на факультете права. — Фернандо улыбнулся, и глаза его приветливо засияли. — Буду рад снова повидаться. Появляйтесь. Придумаем, как познакомить вас с Небрихой.

В гостинице Исидро Велес передал Алонсо записку, подписанную некой Консуэло Онестой. Она приглашала Алонсо посетить на следующий день ее дом, где должна была состояться встреча «участников небольшого кружка любителей литературы». Ничего, кроме времени дня и адреса дома, в записке не содержалось.

— Вам знакомо такое имя — Консуэло Онеста? — спросил Алонсо владельца гостиницы.

— Нет, сеньор Гардель, к сожалению, никогда не слышал его.

Алонсо пожал плечами и отправился в комнату Энрике, где его ждали оба кузена.

— В этом городе светятся не только камни, — мрачно сообщил Хуан, когда они закончили обсуждение своих дальнейших действий в Саламанке. — Дон Лукас рассказал мне, что два года назад по настоянию верховного инквизитора Томаса Торквемады здесь устроили торжественное аутодафе. Собрали на площади Сан-Эстебан более шести тысяч книг и торжественно сожгли их.

— Кстати, о книгах. Алонсо, ты уже закончил здесь свои дела? — спросил Энрике, пытаясь поменять тему разговора, но Алонсо на этот раз его не поддержал.