Он обратил внимание, что старейшины обращаются с Пако как с равным, несмотря на его сравнительную молодость.

Впоследствии отдельные незначительные события этого дня перемешались в памяти Мануэля. Он помнил несколько реплик Пако («Серьга в одном ухе означает, что этот мужчина — единственный сын в семье, дон Мануэль. Как видите, я тоже отношусь к их числу»), помнил, что его и Бальтасара чем-то кормили в глиняном домишке, но не помнил, чем именно. А уж удержать в памяти имена множества людей, которых с ним знакомили, было и вовсе невозможно. Несколько раз между повозками к Мануэлю приставали дети, но Пако их тут же прогонял.

Человек средних лет с оспинками на лице обратился к Мануэлю с предложением купить у него собачьего жира.

— Мы кормим им наших детей, и они от него становятся сильнее, — объяснил он, увидев недоумение Мануэля. — Если же намазать им грудь, он вылечит любую простуду, кашель или одышку.

— Где вы его берете? — спросил Мануэль. Воображение уже нарисовало ему неприятную сцену с признаками живодерства.

Ответ, однако, оказался вполне безобидным:

— Соскребаем со шкуры. Лучше всего, если собаке от восьми до десяти лет.

Догадавшись о подозрениях Мануэля, собеседник поспешно добавил:

— Вот с этой недавно сняли отменный жир. — Он кивнул в сторону лежащей на солнце псины, которая была вполне живой и даже выглядела довольной своей собачьей участью.

Мануэль оглянулся на Пако, с интересом наблюдавшего за разговором, и тот поощрительно кивнул. Что бы ни означал этот кивок, Мануэль, не понимая, почему совершенно незнакомый человек вызывает у него такое доверие, купил у рябого цыгана небольшую баночку собачьего жира.

Во всех домах и повозках, куда Пако заводил Мануэля, он видел распятия и иконы. Люди радушно встречали гостя, многие предлагали выпить и закусить, хотя печать бедности лежала буквально на всем. Мануэль не решался спросить, где же Лола. Вместо этого он проявил любопытство относительно святой, которую так и не сумел распознать. Ее лик присутствовал в каждом жилище, где они побывали.

— Это Сара Кали, — пояснил Пако.

Мануэль никогда не слышал о ней. Видя его недоумение, Пако объяснил:

— Она была египтянкой, служанкой Марии Магдалины. Однажды путешествовала на корабле со своей госпожой и ее родственницами, Марией Саломеей и Марией Якобой. На море поднялся шторм, и все четыре женщины бежали с тонущего корабля на утлой лодчонке, и тогда Сара по звездам нашла дорогу к берегу и спасла всех. Впоследствии две Марии родили святых Иакова и Иоанна. Впрочем, про Сару Кали рассказывают и совершенно другие истории. Общее у всех сюжетов то, что Сара всегда спасает кого-нибудь из святых и делает это на воде.

— Значит, она была египтянкой? Цыган тоже считают египтянами, не так ли? [43]

Пако ухмыльнулся:

— Да, первые цыгане, которые появились в католическом мире, утверждали, что они пришли из страны под названием Малый Египет. Здесь многие решили, что мы египтяне. Но я этого с уверенностью сказать не могу. К сожалению, у нас не принято записывать события и хранить эти записи. Может быть, Малый Египет это название какой-нибудь области на Балканах, как знать… Во всяком случае, когда начался массовый исход цыган, покинувших Византию из страха перед наступавшими турками-османами, они, попав сюда, не стали отрицать своего «египетского» происхождения, потому что поняли, что у католиков эта версия вызывает уважение. Руководителей первых цыганских групп принимали здесь с почетом, видя в них цыганских «герцогов» или «баронов».

— Гм… странная история.

— Люди вообще странные существа, дон Мануэль. Вы не находите? — с философской интонацией проговорил Пако, поднимая бровь. — Приходите к цыганам — к нашему табору или другому, это не имеет значения, двадцать пятого мая и посмотрите на праздник, посвященный Саре Кали. Весьма красочное зрелище, когда в память о чудесном спасении на водах пускают по реке маленькие лодочки с зажженными свечами.

Вскоре Мануэль убедился, что цыгане вообще склонны к впечатляющим зрелищам, когда начался праздник, и он увидел, как молодые парни скачут на лошадях без седел и поводьев. Любоваться их удалью в догорающих лучах солнца было захватывающе, и очень хотелось уподобиться этим бесстрашным наездникам!

Народу стало теперь значительно больше, так как из других мест в окрестностях Альхамы прибыли на повозках с мулами и лошадьми еще два цыганских табора. На вопрос о причине праздника Пако ответил, что для радости никакой особой причины не требуется. Мануэль помнил разъяснения Бальтасара относительно «особого дня», но не стал спрашивать, чтобы Пако не подумал, будто дворянин из Саламанки подозревает его народ в языческом поклонении луне.

С тех пор как Мануэль прибыл сюда, он так до сих пор не видел Лолу, но решил набраться терпения и не проявлять интереса к ней. Пако усадил его на одной из открытых повозок.