27 мая в Вашингтон прибыл Громыко. На встрече с Картером министр предложил серьезную уступку по ОСВ: СССР соглашался заморозить число боеголовок на советских „тяжелых" ракетах („СС-18"). Был подробно рассмотрен проект соглашения по ОСВ с учетом некоторых подвижек с обеих сторон, но окончательного соглашения все еще не было достигнуто.

Одновременно — по инициативе президента — состоялся очередной бесплодный и весьма напряженный разговор по правам человека, а также по поводу советской и кубинской вовлеченности в африканские дела.

Вернувшись в посольство, даже известный своей выдержкой Громыко не сдержался и выругался по адресу Картера; его возмутило то, что президент навязчиво поднимал один и тот же вопрос, который мы рассматривали как внутреннее дело СССР.

На встрече с Вэнсом министр высказал свое растущее беспокойство по поводу неудовлетворительного состояния советско-американских отношений и не очень радужных перспектив их развития. Вэнс, по существу, разделял такое беспокойство. Разговор на эту тему носил откровенный, даже доверительный характер, причем собеседники пришли к неутешительному выводу: наши отношения заходят в опасный тупик.

Два дня спустя, как стало известно позже, Вэнс направил Картеру специальное письмо (меморандум) с просьбой обсудить отношения США с СССР с учетом того, что в администрации „существуют две различные точки зрения" на этот счет.

Стремясь предотвратить наметившиеся повороты в американской политике относительно Москвы, он предостерегал против усиливающегося давления со стороны некоторых высокопоставленных сотрудников администрации (явный намек на Бжезинского), стремящихся представить аспекты соперничества в отношениях США с СССР как имеющие явный приоритет над поисками областей сотрудничества.

Он обращал внимание на то, что некоторые аспекты американской политики могут вызвать ответные жесткие акции СССР, на которые США должны будут как-то реагировать, (например, упор на права человека может вынудить Советский Союз принять меры воздействия на диссидентов). Он предостерегал также против попыток использовать „китайскую карту" против СССР.

Соединенные Штаты, по справедливому убеждению Вэнса, должны быть более уверенными в себе, когда сталкиваются с соперничеством СССР в „третьем мире", поскольку „большинство карт в руках у Вашингтона" (экономическая, общестратегическая и т. п.). Он выступил против увязки советского поведения в „третьем мире" с „вопросами, которые являются для нас самих фундаментальными, как, например, переговоры по ОСВ".

Меморандум Вэнса действительно касался ключевых вопросов отношений с Советским Союзом. На мой взгляд, это была серьезная попытка госсекретаря предотвратить негативный сдвиг в американской политике, который он справедливо предвидел.

Бжезинский, однако, продолжал придерживаться противоположных взглядов на советско-американские отношения. В то время как Вэнс предлагал вести дело к постепенному снижению напряженности в этих отношениях, Бжезинский призывал к более жесткому курсу, особенно в плане глобального противоборства в разных географических районах мира, используя для нажима вопросы двусторонних отношений с СССР. Пользуясь возможностями своих ежедневных встреч с Картером в Белом доме, он настойчиво продвигал свои взгляды, используя каждый удобный повод. А в общей сложной атмосфере советско-американских отношений того времени таких поводов бывало более чем достаточно.

Меморандум Вэнса свидетельствовал о том, что внутри администрации развернулась дискуссия о путях дальнейшего развития отношений с СССР. По заданию Белого дома служба Харриса провела в мае негласный опрос с целью выявить, как американцы относятся к политике президента Картера в отношении СССР. Результаты оказались неожиданными: лишь 22 процента опрошенных одобрили поведение Картера. Остальные выразили сомнение в его умении вести дела с СССР.

14 членов комитета палаты представителей по международным отношениям направили, письмо президенту, в котором выразили озабоченность в связи с „явным изменением" политики США в отношении СССР и попросили его „рассеять их сомнения и покончить с неразберихой, возникшей в результате конфликтов в правительстве".

Так или иначе, Картер решил выступить с программной речью, посвященной отношениям с Советским Союзом. К этому его подталкивали, каждый по-своему и Бжезинский и Вэнс. Они по отдельности представили Картеру свои проекты выступления президента. Но он сам написал окончательный вариант.

Картер выступил 7 июня в Военно-морской академии в г. Аннаполисе, которую он в свое время закончил. Речь представляла собой странную смесь здравого смысла и воинствующей риторики, взглядов Вэнса и Бжезинского.

Картер начал с констатации, что „разрядка между нашими двумя странами является основным элементом международного мира", оговорив, что она должна быть четко определена и быть действительно взаимной, со взаимной сдержанностью в конфликтных районах. Похвалив далее демократические устремления и принципы Америки, Картер затем бросил вызов всей советской системе, критикуя различные аспекты внутренней и внешней политики СССР. Особо острой критике он подверг политику в области прав человека. Закончил президент главным тезисом: „Советский Союз может выбрать или конфронтацию, или сотрудничество. Соединенные штаты в одинаковой степени готовы встретить любой вызов".