— Авось хозяева новые не бросят.

— Думаешь, с собой возьмут?

— Думаю.

— Ну и дурак же ты, парень! А с виду… — и, не договорив, отошел.

А на другой день Петр сам подошел к Романцу. Выждав, когда поблизости не было никого, ехидно спросил:

— Работаешь, папаша?

— Двигай отсюда, парень.

— Хм… А если двину я прямо в гестапо да о разговоре нашем расскажу?

— И то дело. Тебе как раз по плечу. Только чего ты этим добьешься?

— Вот что, папаша, разговор у меня к тебе есть серьезный.

— Вроде бы обо всем вчера поговорили. Все ясно.

— Наоборот, многое неясно.

— Мне с тобой словами играть некогда. Шел бы ты знаешь куда?

— Так где же нам поговорить?..

…Вечером они встретились у одного из подручных Романца — плотника Алексеева.

Петр сразу выложил свои карты.

О Румянцеве ни слова… Говорил только о себе: послан в город партизанами для связи Явка оказалась провалена. Решил выждать. Но сидеть сложа руки не собирается. Если Романец согласен, они будут действовать совместно. План таков: создать небольшую группу из верных людей, добыть оружие, совершать диверсии. Профессия Романца для маскировки очень подходящая. Он может отправляться в ближние районы как будто на заработки. Петру тоже приходится бывать в районах, ездить за продуктами. Хозяин ресторана ему доверяет и иногда посылает одного.

В общем, все у Костомарова было легко и просто. Романец поверил ему. Может, потому, что давно присматривался к этому парню.

Старый столяр действовал. И действовал не в одиночку. При столярной мастерской к тому времени сложилась патриотическая группа, в которую, кроме Романца, входили слесари Портнов и Бойченко, Алексеев и кухонный рабочий ресторана Беляев. Последний вошел в группу недавно и сразу же заявил, что у него припрятана одна винтовка. Пришлось это как нельзя кстати, так как оружия было мало.

Связавшись с рабочими типографии, патриотическая группа Романца занималась распространением листовок, сводок Совинформбюро среди населения. В дальнейшем планировался уход в лес к партизанам.

Узнав о том, что Руднев переправлен СД в госпиталь, Петр предложил товарищам свой план освобождения разведчика. Романец вначале колебался, ему казалось, что эта операция таит в себе огромный риск и почти никаких шансов на успех. Но Петр убедил его, что, хотя риск и большой, они добьются своего. Причем доказал он это довольно аргументированно. Романец согласился с ним после некоторого раздумья.

— Только где же мы одежду немецкую возьмем? И опять-таки приказ-то нужен письменный. Где ты его раздобудешь?

— Форму я могу достать, — вмешался Беляев, — на троих. У нас на квартире полицаи стоят. Мать моя им стирает. Так что все будет в порядке. Я с планом товарища Петра вполне согласен. Только мне кажется, надо связаться с другой группой. Шесть человек это все же мало. А вдруг немцы что-то заподозрят. Чтобы не отступать тогда, а с боем действовать.

— Ничего, управимся и вшестером, — отрезал Петр. — Хитростью возьмем. Романец, Беляев и я переоденемся в полицейскую форму. Остальные трое останутся у ворот госпиталя. На всякий случай. Значит, завтра вечером. Все ясно? Тогда будем расходиться.

С вечера было пасмурно. С моря вместе с тяжелыми дождевыми облаками наползал туман. Вначале зыбкий, колеблющийся, словно кисель, он вскоре сгустился. А потом вместе с темнотой окутал город так плотно, что в двух шагах ничего не было видно.

Петр шел впереди почти на ощупь. Шаги двигавшихся за ним вплотную Романца и Беляева почти не были слышны. Портнов и еще два товарища двигались поодаль.

Ворота госпиталя возникли неожиданно, когда подпольщики подошли к ним почти вплотную.

Кивнув Романцу, Петр постучал в окошечко калитки. Оно чуть погодя приоткрылось, полицай хмуро, отрывисто бросил:

— Кто?

— От Вадлера. За раненым одним… Как его, — Петр достал из кармана свернутую бумагу, близко поднес ее к глазам, в свете, падавшем из окошечка, пошевелил губами. — За Рудневым мы. Есть такой?

Не отвечая, полицай протянул руку за бумагой.

— Слушай, пусти нас, погода чертова. Там в тепле и проверяй.

Еще раз вглядевшись в лицо Петра, часовой открыл калитку. Петр, за ним Романец и Беляев скользнули в тесное, ярко освещенное большой лампой помещение дежурки. Часовой был здесь один. Он еще раз внимательно оглядел вошедших и положил руку на телефонную трубку.

— Сейчас спрошу у начальника. Приказ такой — десять раз проверять…

Настороженно следя за каждым движением часового, Петр едва приметно подмигнул Романцу. Тот слегка придвинулся к полицейскому.

Но тот раздумал звонить. Лениво подошел к двери, ведущей во двор, толкнул ногой.

— Ладно. Чего там проверять. Идите… Битте, — криво усмехнулся полицай.

Они направились к темневшему в глубине двора крыльцу. Петр быстро взбежал по ступенькам, толкнул массивную дверь Она медленно растворилась. За маленьким столиком около входа никого не было. В глубине коридора раскрылась одна из боковых дверей. Показалась фигура в белом халате. И тут же скрылась.