Наши свежеиспеченные жены были настолько красивы, они так сияли, как бриллианты! От них трудно было отвести взгляд. Даже Матильда, несколько раз убегавшая поплакать в тихом уголке, под конец торжества засияла отраженным светом и тем самым привлекла пристальное внимание моего свидетеля Василия. Свидетель Игоря, Федор Семенович, окружил своей заботой маму Даши – и она помолодела, и она заискрилась надеждой. Меня не оставляло чувство незаслуженного блаженства. Я даже несколько раз спрашивал и себя самого и Дашу, со мной ли это происходит? Никогда такого еще не было, чтобы так много счастья в одном месте и чтобы именно со мной.

В душе звучало: «Это тебе от Меня, радуйся и веселись», а в ответ: «Благодарю, Господи! Знаю, что не заслужил, вижу, что это дар. Благодарю, Милостивый!». Этот день вместил в себя столько света, столько радости, что мне до сих пор кажется, что он длился много-много дней. То ли время остановилось, то ли мы прожили за один день блаженство, отпущенное на полжизни, но до сих пор вспоминаю венчание как огромный взрыв света, как салют в миллион выстрелов из тысячи орудий. Как рай небесный, опустившийся на нашу грешную землю.

Даша рассказала на работе, что вышла замуж и хочет переехать в Москву. Ей обстоятельно и проникновенно объяснили, что она незаменимый сотрудник, без пяти минут заведующая детсадом. Они помогут ей не только защитить диплом, но устроят в аспирантуру и помогут защитить диссертацию. А что такое ездить от дома до работы пятьдесят минут? Да в Москве полтора часа ездят на работу и ничего. Потом директор предприятия позвонил мне и с час объяснял, какой Даша незаменимый сотрудник и как тщательно всем коллективом просят у меня разрешить Даше продолжить работать в Кучино. Я, конечно, для приличия поворчал, но уступил, испытав даже гордость за свою супругу. А потом положил трубку и в полной тишине понял: звездочка моя ясная будет появляться в моей жизни очень и очень редко. Ну что ж, значит, так и надо. Мне. Ей. Им. Нам.

Диана обгорела

Последнее нашествие Дианы очень не понравилось и заставило меня обратиться к Игорю за советом и с просьбой молитвенно оградить от девичьего экстремизма. Я верил в силу его молитвы и не раз убеждался в реальности её силы. Игорь пообещал «воздохнуть при случае» и посоветовал взять у батюшки благословение на ежедневные поклоны с краткой молитвой о помиловании «заблудшей Дарии» (именно так он перевел имя девушки с языческого языка на православный). Я получил благословение, и каждый день на утреннем молитвенном правиле клал три земных поклона с молитвой. Несколько раз я слышал, как Диана хлопала входной дверью, что-то кричала звонким голоском, но ни разу она не дотронулась до кнопки моего дверного звонка и не посмела войти в мой дом. Несколько раз я каким-то параллельным зрением видел, как она подходит к моей двери и поднимает руку к звонку, но что-то происходит, она опускает руку и, раздраженная, уходит.

Новогодний праздник с некоторых пор стал для меня временем искушений. Во-первых, продолжается Рождественский пост, и следует охранять чрево от скоромной пищи, разум от любопытства, а душу – от страстей. Во-вторых, новогоднее застолье с подарками просто так не отменить. А в-третьих, недели три до и столько же после Новогоднего праздника город буквально сотрясался от взрывов, хлопков, визга петард и вспышек салюта.

Игорь предложил новогоднюю ночь провести на литургии в монастыре. Там была чудесная служба по древнему чину: то есть когда всенощная без перерыва перетекает в утреннюю литургию. Так, по ночам до рассвета, молились и причащались первые христиане в ежедневной готовности к аресту и мучениям за Христа. Так молились и причащались и мы в новогодний праздник. Ночная служба пролетела на одном дыхании. Мне показалось, что с начала до отпуста прошли час-полтора, когда же взглянул на часы, удивился: шесть часов без перерыва пронеслись незаметно. И вот мы из торжественной тишины храма вышли на улицу. Воздух ночного города гудел, вибрировал и сотрясался от криков, автомобильных сирен и взрывов салюта. Только что мы причащались Святых Тайн под ангельский хор в мире и покое, а тут на наши головы обрушилась адская канонада.

Меня будто что-то подбросило, когда где-то рядом бухнул взрыв и в рыжее небо взвилась красная ракета. Охватила паника вперемежку с раздражением. Игорь положил братскую руку на моё вздрогнувшее плечо и улыбнулся: спокойно! Рядом пронеслась черная «волга», но резко остановилась и вернулась к нам задним ходом. Водитель потянулся к правой двери, опустил окно и крикнул: «Вам куда?» И вот мы уже несемся прочь от ночной канонады и через полчаса выходим в нашем районе. Здесь было гораздо тише, народ, видимо, устал безумствовать и задремал у телевизоров. Мы с Игорем попрощались. Напоследок он попросил меня изо всех сил сохранять в душе мир, чтобы не растерять ту тихую радость, которую дарит Причастие.

Дома я разделся, прочитал «Благодарственные молитвы по Святом Причащении» и лёг в постель. Не смотря на непрестанную канонаду за окном, я спал как дитя и видел во сне нечто настолько красивое и светлое, что и словами не передать. Случаются такие счастливые минуты, когда даже не пытаешься их осмыслить, просто бережно носишь это в себе и в зеркальном отражении непрестанно видишь свою блаженную улыбку, которая случается только у детей, стариков и влюбленных.

В полдень первого дня года я проснулся бодрым и отправился в Кучино. Электричка увозила прочь от мегаполиса весьма разношерстную публику: пьяных и похмельных, трезвых и сонных. Там рядом сидели бабушка с внуком и охрипший от воплей хулиган, упавший безвольной головой на плечо суровой подруги с поджатыми губками. Вон там, у окна четверо парней с максимальной конспирацией разливали нечто из стеклянной ёмкости в пластмассовые стаканчики, а на них завистливо поглядывали мужчины, намертво прихваченные сильными руками бдительных подруг. Три девушки напротив меня попрыскивали в ладошки и стреляли шальными блестящими глазищами то в меня, то в моего соседа, отстраненно читающего детектив.

О, пассажиры подмосковных электричек! Кто бы вы ни были, я люблю вас и до боли в груди благодарен за ваши теплые плечи, подпирающие меня, усталого; за ваши глаза, любопытные, насмешливые, смущенные, дружественные; за те многочасовые беседы обо всём и ни о чем, когда ты лишь обмениваешься сокровенной любовью с простыми добрыми людьми, число которых с каждым годом становится всё меньше.

У меня в сумке булькали тяжелые «бомбы» с игристым, сминался под тяжестью рук торт и еловая ветка в мишуре, таяли в вагонной духоте шоколадные конфеты, мерно покряхтывали консервные банки с икрой, лососем, маслинами и зеленым горошком, шишковатый испанский ананас, абхазские мандарины и огромные бугристые херсонские груши. Мне вдруг показалось, что девчушки напротив необоснованно обделены тем праздничным богатством, которое таилось в моём обширном бауле. Их простенькие китайские курточки, дешевые стоптанные сапожки подсказали мне это, а их девичье жизнелюбие и провинциальная безыскусность возмутили во мне мощный душевный порыв – словом, я решительно вжикнул молнией на сумке и выхватил оттуда ананас, горсть мандарин, потом пакетик конфет «Каракум» и зеленую баночку зернистой икры. Это вам, детки, от Деда Мороза! Девочки смущенно залились звонким смехом, но от протянутых гостинцев не отказались.