Наконец, мать вышла на пенсию, взяла на себя часть работы по дому, а старшую дочь заставила поступать в институт. Даша выбрала Педагогический и с обычным рвением взялась за учебу. Хоть старший брат устроился на работу, денег в семье постоянно не хватало, поэтому с третьего курса она перешла на вечернее отделение, а работать устроилась в детский сад. Там к ней присмотрелась одна очень состоятельная мамаша и пригласила поработать с её дочкой персонально, пообещав заработок в два раза больший. Даша под давлением мамы согласилась.

Однажды в том доме, где она занималась с воспитанницей, появился весьма красивый, молодой и богатый парень по имени Алик. Как увидел молодой горячий горец скромную, красивую девушку, как услышал её терпеливую беседу с девочкой, так и воспылал неистовой страстью. У Даши в то время не было опыта общения с влюбленными юношами, и она поначалу отнеслась к ухаживаниям Алика с симпатией. Ей нравилось внимание красивого, хорошо воспитанного юноши, его щедрые подарки. Дело дошло до того, что Алик познакомил её с родителями.

В тот вечер смотрин мать жениха увела Дашу на кухню и задала ей всего два вопроса. Первый – девственница ли она? Получила утвердительный ответ. Мать спросила во второй раз: готова ли она принять мусульманскую веру. Нет, ответила Даша и объяснила, что бабушка крестила Дашу в младенчестве, научила молиться, поститься и обязательно каждый праздник велела ей причащаться. Выслушав Дашу, открыв рот, мать жениха подняла руки к потолку и запричитала. На крик сбежались отец с сыном и стали громко, часто-часто между собой говорить. Даша почувствовала острое одиночество, тихонько собралась и ушла из богатого дома. Рассказала о своём романе маме, и та одобрила дочь: женихи у тебя, красавицы нашей, еще будут, а вера у нас одна и менять её смерти подобно.

Алик пробовал уговорить Дашу, объяснял, что лично ему все равно, он вообще атеист и это просто формальность для соблюдения обычаев. Он предложил всего разок сходить с матерью в мечеть, сделать там все что нужно, а потом ходи в свою православную церковь, сколько хочешь, он не против, только тихо, чтобы его родичи не узнали. Но тут в Даше проявилось качество, о котором она и сама, пожалуй, не догадывалась: она стояла как скала и ходить в мечеть, даже чисто символически, наотрез отказалась. Алик был единственным наследником старинного рода, баловнем, он не привык к отказам. Поэтому взорвался и накричал на Дашу, оскорбил её, стал угрожать и даже поднял на нее руку, правда, обжегшись о ледяной взгляд девушки, остановился и медленно опустил кулак. Даша встала и, не говоря ни слова, вышла.

На следующий день хозяйка, безо всяких объяснений, прогнала Дашу с работы. Потом её отчислили из Педагогического университета. Она стала искать работу в Москве, её брали, она даже работала несколько дней, но всегда без всяких причин и объяснений увольняли. Однажды позвонил Алик и спросил, не передумала ли она? Не надоело ей гробить свою жизнь, карьеру и учебу? Вот оно что, это горячий влюбленный ей жизнь ломает, сообразила Даша. Нет, не передумала и никогда не передумаю, твердо, но спокойно сказала она. Алик стал преследовать ее, звонил, встречал у дома, уговаривал, угрожал и снова поднимал руку. Потом мать обошла школы и детсады Кучино и в одном садике ей старая подруга сказала: веди свою дочку, мы ее знаем, нам такие работящие и умные девочки нужны. Мать рассказала о преследовании горца. Не волнуйтесь, у нас закрытое предприятие, сюда никого не пустят, успокоили её. А за своих сотрудников мы умеем постоять. Так что пусть приходит, работает и ни о чем не беспокоится.

Так Даша устроилась в детсад весьма солидного предприятия с высоким допуском секретности. Сунулся туда было Алик, но ему серьезные мужчины из спецохраны объяснили, что здесь власть денег и блата кончается, а начинается государственная безопасность. А если его или кого из знакомых еще раз тут увидят, меры будут приняты очень серьезные, вплоть до лесоповала на мордовской зоне. Алик уходя не выдержал и все-таки пригрозил дюжему охраннику. Тот, не долго думая, схватил его за шиворот лапищей, затащил в подсобку и профессионально отбил резиновой дубинкой кобчик и почки, не оставив на теле ни одного синяка. При этом сибиряк, прошедший выучку в спецподразделении, в двух словах объяснил наследнику старинного рода, что он думает о нём лично и о его роде в целом. Потом запер его на ключ и свет для экономии электроэнергии выключил.

Алика еще ни разу в жизни никто не бил и не оскорблял. Он даже представить себе не мог, что с ним такое может произойти. Всегда и всюду его охраняли, с детства внушая, что он бесценный отпрыск, наследник, мужчина. А тут какой-то детина вот так просто, взял и избил его, как грязного безродного мальчишку. Алик дрожал от животного страха, от негодования, от бессилия и лютой ненависти. Он метался по черной комнате, натыкаясь на невидимые предметы. Наконец, сел и заплакал, прислушиваясь к малейшему звуку снаружи своей мрачной тюрьмы. Охранник после окончания смены заглянул в подсобку и спросил невежу, достаточно ли хорошо усвоил тот урок или требуется повторение пройденного курса? Да, сказал Алик и прошипел что-то невнятное. За шипенье получил удар дубинкой по пятке. Его переспросили. Да, я все понял, пожалуйста, не бейте меня больше, проблеял воспитуемый, и только после этого был отвезен на машине подальше от населенных пунктов и выпущен ночью в чистом поле.

Больше он Дашу не беспокоил. И вообще никто её больше не беспокоил, кроме, разве что, меня.

Так уж случилось, что за нашим свадебным столом красовались две пары: мы с Дашей и Игорь с Лидией. Мы в один день зарегистрировались в ЗАГСе и обвенчались в нашем храме. Гостей было мало, только самые близкие. Даша с Лидией несмотря на свою внешнюю непохожесть, сразу подружились. Мне показалось, что за этим свадебным столом кроме обычного веселья, тостов, криков «горько» и танцев – происходило еще что-то невидимое, но вполне ощутимое. В моем сознании несколько раз всплывала картина, будто нас окружили ангелы и осеняли своими огненными крыльями. Я поделился этим с Игорем, а он ответил просто и лаконично: «Так и есть».