– Тебе кого?

– Позови Анастасию.

– Невозможно позвать. Она занята.

– Тебе, холоп, что приказано боярином? Или вправить мозги через заднее место?

Голова исчезла, долго никого не было. Наконец послышались легкие шаги, в проеме двери показалась Анастасия.

– Федор, – шепотом спросила она, – зачем ты пришел? Да еще в таком пьяном виде.

– Плохо мне, – закрутил головой Федор. – Побудь со мной хоть немного.

– Что скажут родные? А если увидят соседи? Ведь меня недавно просватали…

– Вот как? Что ж, поздравляю.

– А что случилось? На тебе лица нет.

– Боярин Драгомил обидел меня. Смертельно обидел. Ввек ему не прощу.

– Сказал что-то?

– Вот именно – сказал! Будто я в корыстных целях решил породниться с князем Юрием Долгоруким! Да у меня и в мыслях этого не было! Полюбили они друг друга – Андрей и Улита! Любовь у них настоящая! И решили они пожениться! Я-то здесь совсем ни при чем!

– А Драгомилу этот брак почему белый свет застил?

– Откуда знать? Видно, такой человек гаденький. Припомнил, что когда-то князь приказал моего отца казнить. И должен, дескать, всю жизнь мстить ему за это. А вправе ли я поступать так? Говорят, мой отец изменил князю, отказался идти с ним в поход. За измену казнят. И не только казнят, имение отбирают и семью по миру нищими пускают. Называется такое наказание «поток и разграбление». Статья в «Русской правде» есть. А как распорядился Юрий Долгорукий? Он даровал нам владения, построил терем в Суздале и был нам вместо отца родного. За что ему мстить? За то, что меня с Якимом и Улитой вырастил и воспитал? Как может рука моя подняться на него?

– Ты прав, Федор. Не стоит на каждый чих «будь здоров» говорить.

– Обидно! Может, и другие так говорят?

– Пусть говорят. На каждый роток не накинешь платок.

– Но что им до наших семейных дел? Сами, что ли, не сможем свои дела уладить?..

Спервоначалу хотелось Анастасии выговорить Федору свои обиды, но увидела его, пьяного, беспомощного, обиженного, и сердце захлестнула бабья жалость, стала утешать и успокаивать. Долго он еще бурчал, жалуясь на несправедливость людей, долго еще уговаривала его Анастасия. Наконец, Федор утихомирился и отправился в свой терем.

В конце апреля 1132 года на взмыленном коне в Суздаль прискакал гонец из Киева с важным известием: умер великий князь Руси – Мстислав Владимирович! Юрий Долгорукий тотчас собрал в своем дворце находившихся в Суздале бояр.

– Весть важная и значимая, – говорил он глухим голосом. – Брат мой Мстислав был точным подобием Мономаха, правил страной крепкой рукой, усмирял в зародыше всякие княжеские смуты, а половцев загнал так далеко и так запугал, что боятся они появиться близ русских границ. Недаром величали его «Мстислав Великий». Теперь на престоле его заменил брат мой, Ярополк. Ярополк храбр, отличился своими походами в степь. Но он недостаточно умен, у него нет той силы воли, которая была у отца и Мстислава. Да к тому же у него в последнее время сдало здоровье. Поневоле приходится думать о том, кто будет его преемником, кто сядет в Киеве.

Чтобы понять тревогу Юрия, надо иметь в виду, что власть в Древней Руси не передавалась от отца к сыну, от сына к внуку, как это было заведено, например, в Западной Европе. Она делилась между родом Рюриковичей по старшинству. Самый старший владел страной и находился в Киеве. Это был великий князь Руси. Кто должен был заменить его в будущем, утверждался во втором по значению городе Переяславле. Князья помоложе владели сильными и богатыми княжествами; средние по возрасту распоряжались в средних по значению княжествах, а младшим доставались окраинные, самые захудалые владения. Кому ничего не оставалось, тех именовали князьями-изгоями. Такой порядок замещения княжеских мест (столов) назывался «лествицей».

– Среди братьев моих вторым по старшинству идет Вячеслав, – продолжал Юрий Долгорукий. – Но он бесхитростный и наивно-доверчивый человек и никогда не станет добиваться киевского престола. Об Андрее не говорю, он совершенно не способен быть правителем страны – слабоволен, мягковат. Только я в состоянии сохранить целостность Руси, спасти ее от междоусобных войн и половецких разорений!

Говоря это, Юрий внимательно всматривался в лица бояр, стараясь определить, как они относятся к его словам. Ведь от того, дружно ли они поддержат в предприятии или с прохладцей отнесутся к нему, считая пустой затеей, зависела дальнейшая его судьба. Без бояр не собрать ему войска. Именно они приводили воинские отряды из своих крестьян, вооружая их и снабжая провиантом, конями, транспортом. Но бояре молчали, будто затаившись, и невозможно было разгадать их мысли и намерения.

– Итак, среди моих братьев нет мне соперников, – излагал свои мысли Юрий. – Но рядом Мстиславичи, дети почившего в бозе Мстислава Владимировича. Что у них на уме, не захочет ли кто-нибудь из моих племянников пожелать сначала переяславского, а потом киевского престола? А потому решил я упредить события, не ждать приглашения от Ярополка, а немедленно выступить с войском на юг и утвердиться в Переяславле. Так что, бояре, разъезжайтесь по отчинам и возвращайтесь в Суздаль с вооруженной силой!