– Не сомневайся, – ответил Глеб. – Я завтра же двину свои войска поближе к суздальским пределам.

По возвращении Федор встретил горца Анбала. Тот был при мече и кинжале, но в каких-то рубищах.

– Пропился, что ли? – спросил его Федор.

– Подчистую!

– Князь тебя взял на службу. Или мало жалованья?

– Какое там жалованье! Ничего мне князь не платит, забыл про Анбала!

– А хочешь поговорю с нужным человеком, он тебя на большую должность устроит. Будешь ходить разнаряженный и с полным кошельком денег!

– Устрой, пожалуйста! Век благодарен буду!

Федор поговорил с Борисом Жидиславичем. Тот сходил к князю Андрею, и через неделю Анбал уже гремел ключами в княжеском дворце. Жизнь готов был отдать теперь горец Анбал за Федора и Жидиславича!

Стал Федор потихоньку-полегоньку подбираться к княжескому дворцу в Боголюбове и с другой стороны. Начальником стражи там был Прокопий, отважный воин, которого Андрей выдвинул в последнее время. Пригласил как-то Федор его к себе, угостил как следует, стал исподтишка пытать, стараясь проникнуть в его мысли.

– А вот как ты, Прокопий, смекаешь насчет того, что третий поход наш воинский закончился столь печально?

– Что я могу сказать, коли столько людей было погублено зазря? – отвечал Прокопий, пряча под ресницами смышленые глазки.

– Но ведь кто-то должен отвечать за погубленные души?

– Конечно. Князья, которые никак не могут усидеть спокойно в своих владениях и воюют между собой.

– При чем тут князья, коли воинов поднимал князь Андрей?

– Не стал он поднимать их, если бы князья не шли против его воли и не разжигали смуты на Руси.

– Стало быть, Андрей здесь ни при чем?

Прокопий усмехнулся, ответил:

– Зря ты, боярин, из меня дурака хочешь сделать. Я не хуже тебя вижу виновника наших бедствий.

– Так надо что-то делать, чтобы не испытывали в будущем страдания люди!

– Вот ты и придумывай, а я-то при чем? Мое дело охранять дворец, до остального как-то ум не доходит.

На том и расстались. Чувствовал Федор, что на крепкого орешка напал, не расколешь с первого раза. Пригласил в терем к себе вторично. Здесь разговор пошел уже доверительный, видно, понял начальник охраны, что от него требуется.

– Непростую ты задачу мне задал, боярин, – сказал он, потягивая медовуху. – Я, конечно, человек обеспеченный, как-никак получил от князя деревень несколько с крестьянами, да и за службу во дворце мне приплачивают. Но человеку всегда мало. Семья разрастается, жена-красавица наряды требует. То да се…

– Ничего, Прокопий, старания твои будут вознаграждены самым щедрым образом, – заверил Федор. – Я не один в этом серьезном деле, средства у нас большие имеются.

– Ну если так… Только одно условие: чтобы я был в стороне!

– Конечно, конечно, без разговоров. Про наш разговор я никому не скажу. То есть скажу, конечно, своим товарищам, что нам помогут во дворце, а кто это сделает, называть не буду.

– Вот это мне подходит. Только плата вперед.

– Будет выполнено в ближайшие дни.

От Федора Прокопий сразу прошел к князю Андрею. Плотно прикрыл за собой дверь, проговорил тихим голосом:

– Князь, с важной новостью я к тебе заявился.

– Говори.

– Заговор против тебя бояре строят. Сторонников вербуют.

– Это слух идет или ты точно знаешь?

– Точно знаю. Со мной разговор был, подговаривали впустить заговорщиков во дворец.

– И кто же с тобой речь такую вел?

– Боярин Федор Кучкович.

Князь поднялся с кресла, медленно подошел к Прокопию и, не отрывая взгляда от его лица, спросил:

– Ты ничего не путаешь, дворянин?

– Не путаю, князь. Беседовал с ним дважды, вот так же близко, как с тобой.

– И что, они убить меня собираются?

– Думаю, да.

Андрей стал ходить по горнице, натыкаясь то на стол, то на кресло. Наконец выговорил:

– Федор, значит. Змея подколодная. За Верхуславу простить не может. Все эти годы ненависть ко мне копил. А теперь удобный случай рассчитаться со мной выискивает…

Неожиданно резко развернулся и выпалил в лицо Прокопия:

– Не будет этого! Не позволю! На плаху главаря! На плаху его! Всех на плаху!

– Но мы не знаем остальных заговорщиков, – осторожно возразил Прокопий.