- А хочешь про разведку?

 - Давай.

 Ползут немецкие разведчики, услышал шум русский часовой, кричит: "Стой! Кто идёт?"

 Один из разведчиков «Мяу!». Часовой говорит: "А, котёнок"

 Ползут обратно, часовой опять: "Стой! Кто идёт?" Второй разведчик: Дас ист вир кацэн, цурук крахен "Это мы, коты, обратно ползём", перевел на русский.

 Мы оба смеялись, услышав на веселый хохот, в палату снова заглянул доктор.

 - Что здесь опять происходит? Вам так весело?

 - Он мне опять анекдоты рассказывает, – сказала Катя.

 - Анекдоты? По-моему вы в плену, а ведете себя так, как не знаю где!

 - Я знаю, что в плену. Плакать мне что ли? Для меня война уже закончилась.

 - Да? Вы этому так радуетесь? – доктора все же иногда, наверное раздражало мое чересчур оптимистичное настроение.

 - А почему нет?

 - Вот отправят вас в лагерь, там будете радоваться.

 - В Сибирь? Там же холодно?

 - А ты как думал? На курорт тебя пошлют?

 - В Сибирь так в Сибирь. А кормить будут?

 - Будут, и одежду дадут, так что совсем не замерзнешь, в Сибири тоже жить можно.

 - Тогда с работой я справлюсь. Я голодный работать не смогу, сил не будет. Как будут кормить, так и работать буду!

 - Ишь ты, умник нашелся. Ну, посмотрим, как запоешь, – усмехнулся Соколов.

 - А может мне там понравиться? – я пытался прикинуться наивным простачком.
– Вот останусь я в вашей Сибири, девушку там найду, она меня согреет. Мне с ней тепло будет.

 - Интересно, кто вам это позволит?

 - А что нельзя? Я же ее любить буду. Даже женщин нельзя! – махнул рукой.
– Никакой радости в жизни!

 - А ты оптимист неисправимый, однако!

 Доктор, в конце концов плюнул, поняв что наверное бесполезно спорить с придурком.

 Иногда я, конечно мог впасть в отчаяние, но все равно брал себя в руки, и ничто не могло меня сломить, словно ветку, которая гнулась, но не ломалась.

 Катя вдруг увидела у меня на пальце обручальное кольцо, которого раньше не замечала.

 - Ты что женат? – спросила она.
– У тебя жена есть?

 - Была.

 - Была? Почему? Вы расстались?

 - Нет, она умерла. Я просто ношу кольцо на память.

 - Прости. Ты ее любил?

 - Да, любил…

 - Сильно?

 - Сильно.

 - А как ее звали?

 - Инга. – Ответил я ей.

 - У тебя ребенок есть?

 - Есть. Дочка, три года.

 - И как же ее зовут?

 - Катарина.

 - А кем ты работал? Кто по профессии? – продолжала расспрашивать Катя

 - Журналист, работал в газете. Я окончил берлинский университет, факультет журналистики и иностранных языков.

 - Вот как? Значить ты у нас ученый? Умный значить?

 - А что я, дураком быть должен? Я три языка знаю.

 - Какие еще?

 - Польский, немецкий, немного французский, английский.

 - Хм… Представитель прессы, и о чем же ты писал в своей газете? Гитлеру хвалебные оды?

 - Нет, я политики не касался. Сплетни собирал, про известных людей, про артистов, брал интервью, писал театральную критику.

 - А с кем из известных людей ты общался?

 - Марлен Дитрих…

 - Марлен Дитрих? Врешь!

 - Нет, я серьезно. Статью писал, даже автограф у нее брал.

 - А Гитлера тоже видал?

 - Видал. Он к нам в университет приезжал, вместе с Геббельсом, министром пропаганды.

 - Он лапшу наверное вам на уши весил! А вы и слушали! Нашли, кого слушать!

 - Ты наверное права… но не все так просто. Вы же верите Сталину?

 Соколова снова вызвали в штаб дивизии, передали, что комдив хотел его видеть.

 - Здравствуйте Григорий Яковлевич! Заходите, - поздоровался зам комдива.

 - Здравствуйте товарищ полковник! Вызывали?

 - Проходите. Чайку хотите? У меня тут сахар, печение. Угощайтесь!- предложил Джанджгава.

 - Спасибо.