Открыв глаза, Гарри от удивления чуть не упал со скамьи, невольно подавшись назад. Оказывается, он был не один. Схватившись за край стола, юноша закрыл книгу и взглянул на казавшегося взволнованным профессора Дамблдора, сидевшего напротив.

– Э–э… Доброе утро, профессор, - произнес Гарри, нарушая установившуюся тишину.
– Я не слышал, как вы подошли.

Директор Хогвартса облегченно вздохнул, улыбнулся и наклонился поближе к парню.

– Такое обычно случается, когда ты уходишь глубоко в себя, - сказал он ласково.
– Что-то ты сегодня рано. Хочешь что-нибудь обсудить?

Помотав головой, Гарри честно ответил:

– Нет, сэр.

Практически так начинались все их беседы в течение нескольких последних недель. Проблема была в том, что Гарри не понимал, серьезен ли профессор при этом или просто вежлив. Если серьезен, то вопрос его следовало бы понимать как: «Я знаю, что тебя что-то гложет, не хочешь ли поговорить об этом?», а если он был просто вежлив, то это значило не больше, чем: «Если хочешь поговорить, то я рядом».

Профессор некоторое время молчал, а затем поднялся со скамьи.

– Очень хорошо, - произнес он.
– Я знаю, что у тебя был вчера тяжелый день, Гарри. Люпин рассказал мне, что ты слышал голос мамы там, в поезде. Если хочешь обсудить это или у тебя есть какие-нибудь вопросы, то мой кабинет постоянно открыт для тебя.

– Спасибо, сэр, - вежливо ответил Гарри. Меньше всего он хотел обсуждать вчерашнее, но грубить и отказываться от предложения тоже не хотелось. Как вообще можно обсуждать это? Гарри чувствовал, что ему все также трудно рассказывать кому-нибудь о своих душевных переживаниях. Да и не было раньше того, с кем он мог поделиться. Дурсли им не интересовались, так почему кому-то это вдруг стало небезразлично.

Дождавшись, пока Дамблдор дойдет до учительского стола, Гарри вновь открыл книгу. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке в обществе кого-нибудь из взрослых, в особенности, если это был профессор Дамблдор. Не зная почему, но он просто не понимал, как ему вести себя при директоре. Возможно, все это из-за того, что профессор взял на себя роль его «терпеливого дедушки». И поэтому теперь ему, Гарри, нужно сделать так, чтоб «семья» им гордилась.

В этот раз Гарри не слишком углублялся в книгу, поэтому он заметил появление профессора МакГонагалл. Хотя Гарри и не отрывал взгляда от книги, он был уверен, что «строгая бабушка» поменяла направление своего движения и идет сейчас в сторону гриффиндорского стола. «Бабушка» подошла к Гарри и, помедлив, положила руку на плечо ученика, а он, в свою очередь, посмотрел на учителя Трансфигурации через плечо и ласково ей улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, профессор направилась к столу преподавателей.

Вслед за ней в зал вошел профессор Снейп и, строго посмотрев на Поттера, занял свое обычное место рядом с МакГонагалл. Через пару минут в Большой зал стали просачиваться первые ученики, зевавшие на ходу. Большинство из них не замечали Гарри, но те, кто проснулся достаточно, чтоб посмотреть по сторонам, увидели его и начали перешептываться. Вскоре юноша начал волноваться, о чем это они переговариваются. Знают ли они уже, как на него влияют дементоры, или просто обсуждают его похищение Сириусом Блэком?

Иногда Гарри ужасно хотелось жить простой, нормальной жизнью. В такие минуты эта не желаемая им известность тяготила особенно сильно.

Фред и Джордж пришли вместе с доброй половиной Гриффиндора и сразу сели возле Гарри, по–дружески оттолкнув его в сторону, чтоб самим усесться вместе. Выглядели они немного уставшими и с явно напущенным весельем. Гарри еще не случалось видеть близнецов Уизли серьезными, и поэтому он с тревогой на них посмотрел.

– Э… что-то случилось?
– спросил Гарри, не зная, хочет ли он в самом деле услышать ответ.

Близнецы медленно повернулись к нему. Казалось, каждая клеточка их лиц выражает крайнюю симпатию гриффиндорцу. Гарри ненавидел, когда на него так смотрели.

– Вчера Дамблдор предупредил учеников о дементорах, «охраняющих» в этом году школу, - произнес Джордж.
– Он так же упомянул, что они заставляют людей переживать их самые худшие воспоминания…

– …и Рон… э–э…. ну, он проговорился, что ты слышал, как убивали твою маму, - добавил Фред.

Гарри закрыл глаза и уронил голову на стол. Да, не таким он предполагал начало своего первого учебного дня в Хогвартсе. Сейчас, наверное, все будут глазеть на него и шушукаться. Гарри не хотел опять выделяться - ему не нужно было такое внимание. Почему окружающие не могут относиться к нему как к обычному парню? Неужели это так сложно?

– Кто еще знает?
– тихо спросил он.

– Ну… эх… ты ведь знаешь Рона, - начал Джордж.
– Он никогда не подумает, прежде чем что-либо сказать… И… он говорил вчера об этом во время ужина. Так что все сидящие поблизости слышали…

– …а они уж передали тем, кто сидел рядом, - подхватил слова брата Фред.
– И так далее…

– …и так далее, - повторил Джордж.
– Так что я не совру, если скажу, что знают почти все, если ещё не все.
– Тут на его лице появилась дьявольская ухмылка.
– Но не беспокойся, Гарри, мы вчера уже указали ему на ошибку.