— А если на дне осталось, ничего, что намокнет? — обратил внимание дотошный хуффульпуффец.

— Ничего, они же падают вертикально! — решил Дик, еще раз повертел бутылку, осмотрел со всех сторон и чуть не уронил.

Далее почетную процедуру доверили Артуру. Он поместил записки внутрь одну за другой.

— Айда в чащу! Подальше отсюда, вдруг тут кому вздумается вырывать деревья с корнем, — предположил он, любуясь на дело рук своих.

— И подальше от огорода Снейпа, — зловеще произнес Дик, и у Рики мороз прошел по коже. Он тоже не имел намерения посвящать наставника в свои «бутылочные» жизненные планы.

Дальше они, стараясь не уклоняться от тропинки, довольно забавно плутали меж деревьев, выбирая подходящее, под которым можно зарыть бутылку, и рассуждая примерно следующим образом:

— Тут вот мох — хорошая примета!

— Он за пятьдесят лет слезет! А вот здесь как?

Выбор пал на бук — единственный бук возле тропинки. Определившись с местом, стали вспоминать подходящее копательное заклинание.

— Профессор Стебль нам запрещала им пользоваться. Я знал, но забыл, — объявил Дик.

Топтаться просто так было скучно. Поэтому Артур наколдовал вилки и, невзирая на отказ товарищей возиться так долго, взялся за дело. Один за другим, они присоединились к раскопкам маленькой ямки, мешая и толкая друг друга.

Вот тут Рики почувствовал недостаток координации. Хотелось поскорее закончить, так что бутылку засовывали в яму несколько раз, и она все равно торчала. Поначалу она не казалась Рики такой огромной. Конечно, по мере выкапывания яма углублялась, но задор спрятать бутылку, как следует, постепенно угасал. И когда она, наконец, влезла полностью, все единодушно решили, что хватит.

— А если что, всегда можно будет вернуться и доделать получше, — заявил Лео явно для очистки совести.

Рики с радостью выпрямился, отряхивая с мантии комочки земли, но стоять, ни за что не держась, оказалось ему непросто. И только тогда, несмотря даже на полумрак в лесу, он заметил, что внешний вид его друзей вызывает вопросы. Они все раскраснелись, глаза горели, одежда местами запачкалась. А сам он охотнее всего прилег бы и вздремнул часок–другой.

Да уж, Рики покачивало, было немного жарко, но в целом он считал, что в состоянии держаться нормально, как обычно. Мир тоже вел себя прилично, не так уж вертелся, и друзья вполне держались на ногах.

Предусмотрительный Эдгар поглядел на часы, на что ему понадобилось немного времени, и произнес:

— Пора нам возвращаться.

— А у меня еще одна бутылка есть, — проинформировал Уизли.

Протестующие возгласы прозвучали слишком неосторожно и могли развалить всю конспирацию. Гриффиндорцу пришлось внять требованиям большинства, и в глубине душу Рики считал, что не так уж он возражает.

— Доберемся до Хагрида, — предложил тогда Артур. — А там проблем не будет!

— Но он же преподаватель! — попробовал возмутиться Лео, но вышло почти жалобно.

— Уизли с ним дружат, — пробубнил Эдгар, как будто это все объясняло.

Рики не находил слов для протеста.

Дальше они пробирались сквозь заросли, которые сделались вдруг гораздо более непроходимыми, чем до сих пор. Рики несколько раз зацепился ногой за корень, постоянно задевал за что-то рукавом, и под конец едва не забыл, что надо бы наложить заклинание невидимости.

Целую вечность он искал палочку, но, во всяком случае, с заклинанием проблем не возникло. И уже после того, как они по открытой местности спешили к Хагриду, Ральф выразил запоздалое опасение.

— А вдруг его нет дома? — предположил он. — И что нам тогда делать?

Но Хагрид их впустил по первому стуку, правда, выглядел несколько ошарашено, пока Рики расколдовывал друзей одного за другим; сам зашел последним, и Хагрид понимающе нахмурился, когда слизеринец протиснулся мимо, в полумрак.

Никогда раньше Рики не бывал в его избушке. Обстановка там оказалась самая простая: стол со стульями, огромная кровать, камин и еще что-то. Артур сбивчиво излагал, как так получилось.

— Чего же ты за ними не уследил?! — обвиняюще взревел, перебивая гриффиндорца, Хагрид.

Его жучиные черные глаза вперились прямо в Рики. И столь явным было негодование лесничего, что Рики просто опешил. Между тем ход рассуждений Хагрида был ему куда как ясен. И в самом деле, он старший… уж не собирается ли он своих товарищей, хороших детей, вместе с собой подставить?

Рики поежился, чувствуя, дело не в том, что Хагрид — субъект не очень приятный и его ненавидит. Избегая Хагрида до сих пор, он боялся встречи со своей виной.

«Я сам выпил!» — единственное оправдание, что пришло ему в голову. Причем и возмущение его, абсолютно искреннее, и другие чувства практически ничем не сдерживались, под парами он сейчас мог наговорить что угодно. Рики как бы наблюдал за собой, но ничего не мог поделать.