Некоторые из прибывших задержались, но большинство прошли мимо. Кажется, задержанный огрызнулся. Рики все время прислушивался, даже не обратил внимания, что дверь, ведущая в Отдел тайн, распахнута настежь, равно как и все прочие двери. Однако тут пришедших встречала озабоченная ведьма, и под ее руководством они начали разделяться на группы.

— Этот зачем? Нельзя! — возмутилась она, кивнув на Рики.

— Да знаю я! — фыркнул старый аврор, после чего ведьма враз успокоилась и прикрепила слизеринца «ко второй группе».

Почти не глядя, он поплелся куда велено, а его спутники, три пожилых колдуна, негромко переговаривались и осматривали по дороге любые укромные места, проверяли предметы. Все было тихо. И вдруг из боковой двери, мимо которой они проходили, раздалось несколько глухих ударов и треск; так бывает, когда заклятья ударяются о предметы и стены, машинально отметил Рики, хватаясь вместе со всеми за палочку.

Он бросился к двери и, едва переступив порог, замер столбом. Бегущий сзади оттолкнул его, наверняка что-то сказал, но Рики не слышал этого. Он почти не видел огромного амфитеатра, людей, снующих по ступеням, баррикады из шкафов, которым здесь явно не место. Он видел только сцену внизу, в центре зала, и арку с непростой занавеской.

И Артура Уизли, который погружался в колыхающуюся завесу. Медленно планировал, словно слетающий с дерева лист, его покачивало, как в замедленной съемке. Оттуда доносились, усиленные эхом каменного зала, покашливания, жуткие смешки. И вот гриффиндорец пропал из виду.

Вопль ужаса замер на губах у Рики. «Кто позволил ему туда подойти? Это ведь чистое озорство, так характерное для гриффиндорцев», — колотились в голове бесполезные упреки.

Он машинально огляделся, ища поддержки. Невдалеке справа Рональд Уизли с искаженным лицом рвался к Арке и кричал, но профессор Люпин удерживал его мертвой хваткой, повиснув на дяде Артура, как бы тот ни извивался, не вырвется. Оборотень тоже не отрывал взгляда от падающего гриффиндорца, на его лице читались сожаление и горечь.

Рики же не мог глаз оторвать от колыхающейся завесы, за которой исчез его друг. Но вдруг он увидел его, Артура, и отшатнулся: тот поднимался, выплывая из Арки головой вперед, простирая к нему руки.

В тот момент в Рики ударило проклятие. Он не применял Щит, само воспоминание о возможности величия низвергло его в ничтожество. Ослепляющая белая вспышка, и он провалился в черноту.

Очень долго, целую вечность он висел в абсолютной пустоте, где ничего не происходит. Временами становилось тревожно, но почему и зачем — он не мог понять. Не знал, кто он, что происходит, и остерегался приближаться к тому неизвестному месту, где хранились сведения об этом, потому что там же хранилось нечто, с чем он никогда не хотел встречаться.

Наконец, что-то зашевелилось; он ощутил свое дыхание, тяжелое, слишком горячее. Тяжелое сознавание навалилось на него. Сквозь зубы прорвался хрип. Он вспомнил все.

Тут же к нему бросился кто-то, нагнулся. Вспыхнул яркий, болезненный свет.

— Ричард, ты что? Спокойнее, ты же свалишься! Да успокойся, говорю, это действительно я! Мы живы. Ты что, больничное крыло не узнаешь?!

Рядом находился Артур Уизли. Убедившись, что Рики узнал его, он потянулся к свече и погасил ее. Серость палаты уже рассеивалась холодным светом, какой бывает ранним утром.

— Как… ты выбрался?

Рики знал совершенно точно, что до сих пор ни один из тех, кто проваливался сквозь Завесу Безвременья, не возвращался назад. Именно поэтому его все еще мучили сомнения, а не во сне ли разговаривает он с Артуром.

Артур как будто стиснул зубы.

— Мне помогли выбраться. Точнее, вытолкнули оттуда.

Артур выпрямился, сделал пару шагов и забрался с ногами на соседнюю кровать. Рики неотрывно провожал его взглядом, косился из последних сил, хотя не мог пошевелиться, а глаза закрывались сами собой. Должно быть, гриффиндорец заметил, с каким напряжением он следит за ним, и заговорил снова, хотя продолжать ему совсем не хотелось.

— На самом деле, это труднее всего теперь. И дядя Гарри еще будет спрашивать, ведь не отстанет же. До того тошно об этом рассказывать.

— Думаешь, время пройдет… будет лучше? — Рики не хотел усугублять состояние друга, но понимал, что ему необходимо знать, и сейчас.

— Вряд ли. — Артур всем корпусом подался вперед, обнимая свои колени. — В общем, я встретил их там. Легендарных пропавших родственников мамы по линии Блэк.

— Ты… Беллу? — Рики даже дернулся, но онемевшее тело не поддержало его порыв, слабость пригвоздила к месту.

— Да. И Сириуса Блэка. Я их видел и разговаривал с ними. А теперь меня все будут расспрашивать, как там и что. — Он вдохнул и заговорил быстро, словно надеясь таким образом освободиться. — Там много других, но они все, как тени. Передвигаются, шепчут. Сириус помог мне подняться, когда я упал. Беллатрикс появилась непонятно откуда. Я всегда считал, что они разные, а они оба такие… никакие. Там все бесцветное, время не движется, они сказали, безвременье уравнивает всех. Исчезают всякие убеждения, вроде как все это наносное. Сириус сказал, я слишком молод, чтобы там застрять. Якобы нас, Блэков, там и так слишком много, и они должны отправить назад меня. Я так удивился, откуда они узнали, что во мне кровь Блэков, я сам никогда так не считал, — Артуру как будто было стыдно, как предполагал Рики, вдвойне: и перед Блэками, и перед Уизли.