Сначала маркиз стукнул Жака, потому что тот стоял ближе. Апперкотом под подбородок он сбил его с ног. Жак без чувств рухнул на дорогу.

Полю хватило времени сориентироваться в происходящем. Выпустив руку девушки, он повернулся к маркизу, замахиваясь на него кулаком. Но маркиз оказался проворнее.

Он дважды ударил Поля по голове, и тот, потеряв сознание, упал рядом с товарищем.

Лукреция заметила: на лице маркиза, взглянувшего на поверженных противников, было написано явное удовольствие. Потом, взяв ее за руку, словно ребенка, он повел ее прочь от дороги.

Они шли быстро, пока дорога и два нокаутированных француза на ней не исчезли из вида.

Они долго шли молча. Потом Лукреция тихо, будто самой себе, сказала:

– Я не знала, что мужчины бывают… такие.

Она вспомнила похотливый взгляд Поля, его мерзкие губы и отвратительные руки, хватавшие ее за локоть.

Не будь с ней маркиза, она бы умерла от страха.

– Какие? – спросил маркиз.

– Они могут… хотеть женщину, любую женщину, просто потому, что это женщина. – Лукреция старательно подбирала слова, чтобы выразить свою мысль. – Это ведь по той же причине солдаты просили меня пойти с ними, да? Чтобы они могли «заняться со мной любовью»?

Последовала пауза. Потом маркиз насмешливо спросил:

– А ваш любовник – или ваши любовники – разве вам этого не объяснили?

При этом он посмотрел на Лукрецию и заметил, как она зарделась. А потом вдруг побелела, ее лицо стало мертвенно-бледным.

У него сжалось сердце. Он почувствовал неловкость, стыд, словно ударил какое-то маленькое, нежное, уязвимое существо. И чуть поколебавшись, он сказал совсем другим тоном:

– Может быть, мне вам это объяснить, Лукреция?

Она не отвечала, но ее пальцы дрожали в его ладони. Она отняла бы руку, если бы он не сжимал ее так крепко.

– Занятие любовью – это выражение, которое может передавать множество чувств, Лукреция. – Он заговорил медленно, тщательно подыскивая нужные слова. – Мужчина может испытывать желание, страсть, увлечение или вожделение по отношению к женщине. Но ни одно из этих чувств не есть любовь.

Она ни слова не произнесла, но маркиз видел, что она внимательно его слушает.

– Когда мужчина на самом деле любит женщину, он жаждет ее тела, – это естественно. Но он также хочет завладеть ее сердцем и, может быть – душой, – продолжал маркиз. – И когда они вместе, когда они «занимаются любовью», как это называют, – это нечто гораздо больше, чем просто физическая близость, это еще и восторг и ликование. Мутнеет ваш разум, ликует ваша душа.

Он помолчал, а затем добавил:

– Это экстаз, который уносит обоих к вершинам блаженства. Описать его словами невозможно.

Он умолк. Потом тихо произнес:

– Это, Лукреция, истинная любовь, которой ищут и жаждут все мужчины.

Лукреция почувствовала трепет, вызванный какими-то особыми нотками в его голосе, который, вибрируя, проникал в нее и заполнял всю целиком.

И вдруг сердце ее бешено забилось, она представила себе, что маркиз описывает ей экстаз, который он переживал с леди Эстер.

Он наверняка любит ее, потому что она так красива. А не женился на ней потому, что это ему не по средствам. Лукреция в этот момент совсем забыла, что любовница маркиза была замужем.

Она чувствовала, что должна что-то ответить маркизу, и, собравшись с духом, сказала:

– Все это очень интересно. Спасибо за то, что вы мне это рассказали…

– Посмотрите на меня, Лукреция! – неожиданно произнес маркиз. И она послушно обратила к нему свое лицо. Он заглянул в ее глаза, выражавшие смущение и совершенную невинность – как у ребенка.

– Вы были искренни, Лукреция, когда сказали мне в ночь нашего венчания, что не будете заниматься любовью с мужчиной, который не любит вас? – спросил он. – Никогда не «занимайтесь любовью» с мужчиной, который не любит вас всем сердцем и к которому вы не питаете такого же ответного чувства!

И снова его голос вызвал в ней трепет и странное чувство, которое было прежде ей неведомо и названия которому она не знала.

Лукреция в полном смятении опустила глаза и увидела, что на руке маркиза, сжимавшей ее пальцы, проступила кровь.

Маркиз повредил ее, нанося удары пьяным французам.

– Ваша рука! – воскликнула она. – Вы поранились!

– Ерунда, – сказал маркиз, разжимая пальцы.

Он достал из кармана носовой платок, которым хотел стереть кровь, но Лукреция его остановила.

– Ваш платок грязный, – сказала она. – От грязи рана может загноиться. Надо найти что-нибудь чистое, чтобы ее завязать.

– Ни к чему меня так оберегать, – улыбнулся маркиз. – Все и так пройдет.

– Нет, нам нельзя рисковать, – запротестовала Лукреция. – А вдруг у вас поднимется температура?