Шрифт:
— Какого конца, Глеб? — Фишер исподлобья рассматривал апологета. — Конец настал уже давно. Мы живем за его пределами. Висим нелепыми кляксами в черном пространстве. Где-то произошел сбой, благодаря которому мы сейчас с тобой разговариваем. Катастрофа должна была уничтожить всех. Понимаешь, ВСЕХ, без остатка.
— Так значит, мы должны стать лютым зверьем, чтобы выжить? Ты пытаешься оправдать своих щедрых хозяев? Сомневаюсь, что Круг оценит твое рвение.
— Круг — это еще не весь Харьков.
— Ого! Какие крамольные слова! Слова отступника!
— Что тебе от меня нужно, Глеб?
— Почему мальчишка должен умереть?
— Я не знаю.
— Врешь!
— Думай, что хочешь.
— Кто эти твои каратели, которые не побоялись сунуться голой задницей прямо в осиное гнездо?
— «Бессмертные» Самира Рамди!
— Мусульмане?
— Они самые.
— С чего это им помогать Кругу?
— Старый неоплаченный должок.
— Ничего себе «должок»! Не думаю, что «Лимбу» понравится эта санкционированная Кругом бессмысленная резня.
— Шмелев не рискнет открыто пойти против Круга.
— Я не был бы в этом так уж уверен…
— Мне приказано лично сопроводить тебя в Тринадцатый форт, — как бы между прочим сообщил Фишер.
— Круг сомневается в моей благонадежности? Интересно, с чего бы?
— Приказы не обсуждают, Глеб. Я провожу тебя до форта.
— А с чего ты вдруг решил, что я туда вернусь?
Взгляды двух сидящих у костра людей встретились. В глазах апологета была твердая решимость, в глазах наемника — плохо скрываемое торжество.
— Я так и знал, что ты откажешься подчиняться Кругу, — удовлетворенно проговорил Фишер. — Ты всегда был слабым звеном, Глеб, поэтому тебя и послали в Большой Мир искать мальчишку. Никто бы особо не расстроился, если бы ты погиб во время поисков. Более того, кое-кто в Круге очень на это рассчитывал. Но чертов Шмелев смешал все планы, послав за тобой отряд Жданова. Если бы не они, гнить тебе среди фашистов до конца дней.
— Попробуешь вернуть меня в Форт силой? — с улыбкой поинтересовался апологет.
— Нет, — покачал головой наемник. — Мы ведь с тобой вполне взрослые мальчики. Поступай, как хочешь, но отныне ты отступник. Такой же изгой, как и тот ублюдок, что прячется от всего мира у коммунистов. Тебя выследят и убьют, как бешеного пса, в назидание другим, потому что ты первый из апологетов, кто посмел ослушаться воли Круга.
— Но ведь никто пока не знает, что я отказываюсь возвращаться в форт. Пока ТЫ, Фишер, им не скажешь…
Он и сам не ожидал от себя такой прыти. Заткнутая за пояс «Гюрза» блестящей птицей выпорхнула из-под кожаной куртки. Прицел, будто при замедленной съемке, плавно совместился с широким лбом наемника. Теперь нужно всего-навсего нажать на спусковой крючок, но времени это сделать уже не было. Потому что мгновением раньше Фишер успел метнуть нож.
Удар в грудь.
Хруст за пазухой.
Тело отбрасывает назад.
Указательный палец нажимает металлическую деталь.
Очень важную деталь. Чертовски важную. Фатальную. Как точка в конце предложения. Финальная точка огромной толстой книги под названием «человеческая жизнь».
Голова Фишера взрывается кровавыми брызгами.
Осколок черепа, облепленный седыми волосами, отлетает в сторону.
Мертвец падает навзничь.
Проваливается во тьму.
…Бригаденфюрер резко выдвинул один из ящиков стола, аккуратно выкладывая на полированную крышку CD-плеер и кляссер с компакт-дисками.
— А мой пистолет у вас в столе, случайно, не завалялся? — шутливо поинтересовался апологет.
— Вполне возможно, что и завалялся! — усмехнулся Дэреш, добавляя к плееру с дисками блестящую «гюрзу». — Забирайте!
Харон недоверчиво смотрел на фашиста.
— Думаете, это какая-то провокация? Зря. Я совершенно искренен. Вижу по вашим глазам, вы не способны выстрелить в человека…
Бригаденфюрер Дэреш, как же ты жестоко ошибся!
А ведь должен хорошо разбираться в людях, недаром глава такой опасной и непредсказуемой группировки.
Не распознал своего собрата.
А ведь должен был распознать. Обязан.
Зло видит зло.
Зло тянется к злу.
Зло — удел сильных.
…Громкие крики ничего не понимающих лимбовцев. Отборный мат Жданова.
Харон просовывает руку под куртку.
На пальцах кровь.