В течение мучительной недельной борьбы с собой он решил, что пора остановиться, и позволил доктору провести курс иглотерапии по сложной тибетской системе. Кроме всаживания иголок в активные точки, над ним делали какие-то магические пассы, зажигали свечи и курили сандаловые палочки. Временами он впадал в нирваническую истому, растворялся в небытии, в каком-то слоистом переливающемся океане, и это пассивное состояние ему понравиться никак не могло своей неуправляемостью.

После процедур он заметил в себе острое желание скорей забыть всю эту мистическую чушь и с головой уйти в работу, благо идеи у него никогда не переводились. Тогда он приступил к реализации нового проекта. Роль таинственного генератора талантов ему пришлась по душе. Власть с лихвой заменила все прочие увлечения.

...Звонок прямого телефона вернул его к действительности. По этому каналу ему звонили только близкие люди по самым важным делам. Пришлось поднять трубку.

— Виктор Борисович? — раздался незнакомый голос.

— Кто это?

— Судя по интонации, вы, — сам себе ответил абонент.

— Может быть, позволите узнать, с кем имею честь?

— Мое имя вам ничего не скажет. Сергей.

— Так как же вам, Сережа, удалось узнать этот номер?

— Не только вам дано прошибать стены.

— Прошибать? Зачем, когда есть двери и они для меня открыты?

— Мне о вас все известно. Я даже досье на вас завел.

— И охота ерундой заниматься?

— Почему ерундой? У меня есть цель: выждать, когда вы споткнетесь, и обогнать вас.

— А что, на бегу не удается, Серег?

— У меня нет ваших связей и денег.

— Если вы изучаете мою жизнь, то должны знать, что начинал я с нуля и добился всего сам.

— Пока вы, уважаемый Виктор Борисович, гребли деньги и покупали связи, я писал. Отвлекаться от своего главного дела мне представляется... расточительством.

— Тем более, дорогой Сальери, ваши успехи должны стать заметными для публики.

— Так ты скупил все издательства и выпекаешь там только свои блины.

— Ложь. Я контролирую только половину издательств, и там всегда ждут новых талантливых авторов. Несут в основном макулатуру. Наверное, и вы, грубый неуважаемый завистник, там отметились. И вам указали на дверь. Ничтожествам у нас делать нечего.

— Это я ничтожество? Да я пишу лучше тебя! Это все мои читатели признают! У тебя стиль корявый, абзацы по две страницы, длинноты неоправданные, сюжет размытый, герои тухлые.

— Ничтожество...

Он положил трубку и снова углубился в размышления.

...«Этот Сальери напоминает меня самого в период первой влюбленности. Ах, как она тогда меня отшила! Всегда такая томная и задумчивая, вдруг бросила мне: «Ничтожество», и это словечко сработало, как удар плетью горячей лошадке. Пожалуй, до сих пор этот импульс действует во мне. Когда через пару лет я стал мастером спорта по теннису, взял все первые призы на олимпиадах, закончил школу с золотой медалью и поступил в университет, мы с ней снова встретились. Только тогда меня уже окружали девушки элитных пород, а она подзадержалась в своей задумчивой категории «человек обычный», по-научному — «хомо вульгарис»... Впрочем, я ей благодарен. Именно она открыла во мне эту бездну таланта... Да, женщина в жизни человека играет немаловажную роль...»

После первой серии своих опытов с женщинами он решил подытожить нажитое им самим, друзьями и классиками в этом вопросе. Результатом сложной научной работы, занявшей несколько месяцев, стал портрет той самой, единственной... Теперь, когда он знал, что ему надо, поиск стал направленным и сфокусированным. Его взгляд, раньше изучавший всех женщин и везде, перестал производить лишнюю работу, и сканирование представительниц противоположного пола включалось только в определенных местах. Он верил, что первый взгляд дает почти девяносто процентов корректной информации, поэтому если в женщине сразу что-то напрягало, он за­ставлял себя гасить к ней интерес и продолжать сканирование. Во время этой ответственной работы он мог общаться с кем угодно, уже не впуская отбракованный объект в зону своего интереса. Тщательный отбор оставил шесть кандидаток с приличными очками. Но во время последнего отборочного тура, когда его тесты усложнились до предела...

Эта девушка, минуя все научные препоны, взрывая схемы, только взглянула на него, столь изысканно-робко, но при этом так открыто-нежно... В голове пропело: «Она!»

Виктор подошел и, глядя в самую глубину ее зрачков, почти без интонаций произнес:

— Да-да. Именно так он и выглядит. Тот, о котором вы мечтали все эти годы. Ваш сказочный принц. Ваш неразлучный спутник жизни. Давайте я вас с ним познакомлю.

— Давайте, — ответила она тем самым голосом, которым и должна была обладать его избранница: мелодичным и чистым.

Виктор уже через полчаса вкратце описал ее будущее с некоторыми этапными деталями их взаимоотношений. Светлана позже часто вспоминала этот разговор, снова и снова поражаясь точному совпадению его пророчеств. Например, он предрекал три ее попытки диктовать ему свою волю и последующий провал ее инициатив, потом смирение со своим подчиненным положением, и то, что она найдет в этом некоторое замужнее удовольствие.

Он обозрел свои отражения в зеркалах. На этот раз собственный вид его удовлетворил. «В глазах, на высоком челе, во всем облике — ум! Интеллект! Талант! Гениальность! Нет, все же личность накладывает печать на внешность. Одень вот эдакого титана хоть в лохмотья — талант будет вопить из глаз, жестов, посадки головы, каждого слова... И все-таки надо как-то встряхнуться. Это просто усталость. Это пройдет».