Он взял трубку телефона, набрал номер и услышал голос старинного друга:

— Вас очень внимательно слушают.

— Олег, ты все манерничаешь! Старый, плешивый интеллигент.

— Витюша! Кхе-кхе... Приношу тебе весь комплект своих восхищений по поводу твоего нового приза. А картинка-то, между нами, мальчишками, говоря, слабенькая: пшику много, а сути на пятак...

— И ты туда же! И ты в завистники...

— Что ты, Витенька, это мое частное мнение. Я же знаю твой потенциал. А здесь ты излишне сработал на публику. Это уже из области «чего изволите». Или, как говорят нынешние, «пипл хавает». В наших плешивых кругах говорят о тебе: «Ну, молодец, он уже научился творить и всем это доказал. Так, когда же он начнет творить?!» Эй, ты там не обиделся на старого ёрника?

— Странно, но на тебя не обижается как-то.

— Это потому, наш юный гений, что я тебя продолжаю любить, даже когда ты штанишки свои снова запачкаешь.

— Слушай, Олег, а давай удерем куда-нибудь «двумя инкогнитами». Ты еще не разучился водить машинки? Сядем на джип по пересменке — и куда глаза глядят...

— Идея свежая, только кто меня отпустит? Я пока еще «государев человек».

— Я договорюсь.

— А, ну если так, тогда оно конечно. В общем, согласен.

— Вот удружил, вот ужо порадовал. Послезавтра! А?

— Согласен. Едем.

 Тяжелый мощный джип летел по асфальтовой трассе где-то в глубине России. За толстыми стеклами мелькали встречные машины, перелески, деревни, села с белыми церквями, а в салоне почти в полной тишине разговаривали двое попутчиков.

— Тебе не кажется, Виктор Борисович, что мы слишком увлеклись в последнее время заграничными диковинками, в то время как в недрах нашего многострадального Отечества имеется все, чем можно жить и питать наши чахнущие таланты?

— Сейчас покажется. Давай остановимся на пригорке, обозреем родные просторы и поклянемся в любви к Отчизне.

Он действительно притормозил черного свирепого на вид автозверя, вышел из машины, заглянул в ближайший кустарник и затем вразвалку подошел к другу. Олег стоял в позе Наполеона, обозревающего поле Аустерлица. Виктор встал рядом и какое-то время рассеянно любовался широкими полями, кудрявыми лесами, россыпью селений и плывущими над притихшей землей в синих небесах диковинными кучевыми облаками.

— Велика Россия, а продавать уже нечего.

— Шутка не соответствует важности момента. Погляди — какая мощь, экая неисчерпаемая безмерная силища в этой земле, в этом народе, в этих масштабах. А если бы мы посмотрели на карте, что сейчас видим, то на целой простыне это была бы ма-а-ахонькая точка тридцать кэмэ на тридцать кэмэ. А что эту мощь держит?

Виктор шлепнул себя по лбу:

— Вот эта штука.

— Ошибаетесь, дражайший, — Олег показал рукой на белеющие там и тут свечи церквей и колоколен. — Вот это.

— Ты серьезно?

— Абсолютно, Витюшенька. Если в одночасье изъять все церкви и монастыри со всем их населением — в ту же секунду вселенная превратится в точку. В ту самую, из которой она вылупилась.

— Откуда у тебя такие сведения?

— Будешь смеяться, но со времен изучения квантовой теории поля.

— Это когда ты чуть умом не съехал?

— Примерно.

— Так, может, все-таки сдвижка состоялась?

— Ах, полноте, любезный Виктор Борисыч, вы не на публике... — Олег погасил усмешку и серьезно произнес: — «Горе имеим сердца!» Не заземляй высокое напряжение, но используй во благо. Я для чего согласился ехать? Чтобы в какую-нибудь обитель заехать, да как порядочные классические предшественники там истины поискать-поспрошать. Как Пушкин, Достоевский, Гоголь, Леонтьев, Шмелев.

— Сомневаюсь я, Олег, что после революционных годочков сохранилось там искомое тобой напряжение. Скорей всего, бутафория музейная.

— Согласно моей теории, этого быть не может. Если вселенная еще не скукожилась в точку, значит, ее держат. А если держат, то надо их найти. Они есть. Иначе быть не может. У меня такое предчувствие, что мы не только найдем, но нас ждет крупной величины открытие или переворот с хилой головы на крепкие ноги.

— Тогда в путь, соискатель истины! По коням.

По пути их следования возникали из-за горизонта и сияли золочеными куполами церкви и монастыри. Но Олег мотал головой: не здесь. И они неслись дальше. Олег листал карты областей, купленные им заранее. Уже две области они проехали, и две «отработанные» карты вернулись в бардачок. Он командовал, куда сворачивать, разливал кофе, иногда сам садился за руль. Для остановок выбирали места на возвышенностях, чтобы «обозревать широкие дали и поднимать напряжение поиска».

После остановки на обед в придорожном ресторане они свернули на какой-то глухой проселок и мчались, поднимая клубы пыли, сквозь лесной бурелом. Несколько раз сворачивали на совсем уж глухие тропы, снова выезжали на разбитые проселки, иногда удавалось отдохнуть на отрезке хорошего асфальта. Виктор перестал спрашивать друга, полностью доверившись его чутью, только выполнял штурманские команды и в пол-уха слушал пространные бормотанья о его «теории напряжения и держания» вперемежку с малопонятными фразами из церковных служб.