– Да. Никому в голову не пришло, что ты ушла в монастырь. Стала монахиней, – добавила Агния. Она глядела на Марину и не могла узнать в той прежнюю – ту яркую, красивую девушку с гривой золотых волос.

Марина искоса посмотрела на Агнию. Потом сказала со странным выражением:

– Я не монахиня. С чего ты взяла? Я же говорю – послушница все еще…

Агния смешалась. Если честно, она не очень разбиралась во всем этом. Монахиня, послушница… В чем разница?

– Но ты живешь в монастыре?

– Да. Живу при монастыре. Все хорошо. Если б не ты… – усмехнулась Марина. Помолчала и добавила с тоской: – Ох, не хочу, не хочу в мир возвращаться. Умом понимаю – надо, а все равно сердце щемит, щемит!

– Почему ты решила сбежать тогда из Москвы, восемнадцать лет назад? – не выдержала, задала Агния главный вопрос. – Из-за матери? Из-за того, что в театральное так и не поступила? Или…

– Из-за всего, – жестко ответила Марина. – А главное, надоела мне та жизнь. Ничего хорошего! И вправду, не удивляюсь, что люди решили, будто я утопла.

– Я так и думала, что тебе все надоело. Но… но ты же любила!

– А, вот ты о чем, – усмехнулась Марина. – Любила. Эдика Орехова любила – признаюсь. Тогда скрывала, а теперь смысла нет… Но он-то меня не любил. А если не он, то и никто…

– Гриша Харитонов до сих пор тебя забыть не может. Считает, что он… тоже способствовал твоей смерти. Ведь он тогда тебя ударил.

– Ой, ударил… За дело. Я ему такое ляпнула… Нет, правильно еду – скажу Гришке, чтоб не переживал. Да другой бы за такое убил бы! Гриша – хороший, я виновата перед ним, – засмеялась Марина. – А что они сейчас, ребята?

– Живут потихоньку. Но это уже не ребята, взрослые дядечки на пятом десятке. Эдуард работает в милиции, он майор, Григорий – врач на «Скорой помощи». Не женаты, детей нет.

– А ты-то, ты-то как в это дело влезла? – с насмешливым любопытством спросила Марина.

Агния смутилась. «Наверное, Марине можно рассказать все… Она не Инга, поймет!»

– Ты сбежала в монастырь, а я… я там, в Москве, тоже, словно в монастыре, жила, – стиснув до боли пальцы, с кривой улыбкой произнесла Агния. – Мне сейчас тридцать четыре, а… Словом, моим первым мужчиной стал Гриша, этой зимой… Я его люблю, – выдохнула Агния.

– Да, по нынешним временам редкость… А он? – с живым любопытством спросила Марина. – Он-то к тебе как?

– Кажется, он тоже меня любит. Вот недавно, на днях, они устроили драку – Орехов и Гриша. Из-за меня. Так глупо… – Агния схватилась за голову. – Это двадцать лет назад они должны были из-за девчонок драться, а не сейчас! Но я сама виновата. Если бы я знала!

– Что ты должна была знать? – быстро спросила Марина. – И Орехов тут при чем? Ты ж говоришь, что ты с Харитоновым…

– И с Эдуардом. Так получилось. Почти одновременно. Но Гриша был первым.

Марина молча, с недоброй насмешкой, долго рассматривала Агнию. В этот момент Агния пожалела, что рассказала Марине свою главную тайну.

– Ты что, ревнуешь меня к Орехову? – наконец решилась спросить Агния.

– Ой, не смеши! Делать мне нечего! – захохотала Марина. – Но ты шустра… Долго запрягаешь, быстро едешь! Правду говорят, что в тихом омуте…

– Кто бы говорил! – вспыхнула Агния.

– Что? А, поняла… Но я с двумя роман крутила по глупости, по молодости… – возразила Марина. – А вот ты вроде как взрослая уже. Нельзя мужиков лбами сталкивать!

– Я поняла, – холодно ответила Агния. – Я Орехову сразу сказала, что наш с ним роман, очень короткий, был ошибкой.

– Н-да? А почему ты Гришу выбрала, а не Орехова? Не понимаю… Орехов – он настоящий, он… глупая! – Марина на полуслове оборвала себя, с досадой махнула рукой. – Впрочем, чего тут говорить. – Она вдруг резко сникла, постарела на глазах. – Это не моя жизнь, меня все это не касается. Потому и не хочу ехать, не хочу их видеть. Загляну к тетке – и обратно…

Некоторое время они ехали молча.

Марина о чем-то напряженно думала, хмурилась, словно споря с самой собой. Потом сняла с головы платок, откинулась назад, закрыла глаза.

Волосы Марины, заплетенные в косу, но упрямо выбивающиеся из нее, были рыжевато-пепельные, изрядно поседевшие. Только сейчас Агния стала узнавать в своей спутнице прежнюю Марину. Эти островки солнца, запутавшиеся в прядях… Лицо у Марины было довольно моложавым, без морщин. Кожа лица – чуть красноватая, тонкая, сухая, веснушки на переносице. И брови, брови сильно выделялись!