Не сразу, но Лиза согласилась. Всё-таки это были самые безлюдные часы, в которые можно было подышать свежим воздухом.

Вернувшись, она обнаружила Сергея переодетым в великолепный иссиня-черный костюм. Посередине бокса стоял сервированный, как в ресторане, стол, украшенный одной красной розой.

 Он отодвинул стул, жестом пригласив Лизу сесть, и снял блестящие крышки с блюд.

 - Завтра ты выходишь от сюда… - начал разговор Сергей, и она насупилась.

 - Это нормально… Не жди перемен – их не будет. – Продолжил он, заметив реакцию Лизы.

 - Запомни одно. – Лицо Сергея внезапно укрыла тончайшая пленка досады, которую он, как ни старался – не смог скрыть.

 Он развернулся к окну, где стоял Planet [24] .

 - Тебе спасли жизнь, и ты не вправе противится этому. Нужно идти дальше. Хочешь ты этого, или нет. Пока твоё тело живет, ты тоже живешь. Ты не вольна это выбирать!

 Но!.. – Сергей внезапно повернулся, и теперь – на его лице, Лизой, читалась загадка.

 - Но, ты можешь выбирать - как жить! Теперь, твои желания могут быть самыми разнообразными – а средства к их достижению практически любыми!

Сергей извлек из-за спины руки, в которых держал квадратный конверт.

 - Это тебе!

Лиза, смутившись, приняла пластинку.

 На конверте был отпечатан рисунок, который изображал скаковую лошадь с жокеем, прыгающую с берега в воду. Но передняя часть животного была не от парнокопытного, а являла собой дельфинью морду [25] .

 Она чуть заметно улыбнулась.

Запеченная свинина, в соусе из плавленого Дорблю была великолепна. Сергей показал Лизе, как правильно открывать, в два подхода, винтажное вино. Из динамиков простирались ноты запредельного соло, скрывавшего маленький, больничный бокс от враждебного мира.

 - Они что, про кокаин поют? – Зеленые глаза озорно прищурились.

 - Ну да… - расслабленно ответил Сергей. – А что? Лучше, что бы про «батоны и булки»?

 Она расхохоталась. В первый раз за много месяцев.

 Внезапно, лицом её завладела печаль:

 - У меня же нет проигрывателя!
– С сожалением произнесла Лиза.

 Сергей заботливо подложил в тарелку ещё немного ризотто, и ответил с легкой задумчивостью:

 - Зато, у меня есть.

 Знаешь… Я уже год живу один, и, наверное – мне будет полезно – иногда принимать гостей.

 - I've lost control of my darker side.

A world all for free, on a nastier ride [26] . – Недра стратосферы извергали гнев, шагая, рука об руку с настигшей обидчика.

 В такт аккордам, перешедшим на сбившийся сердечный ритм, Лиза замахнулась кухонным ножом.

 В «Бандах Нью-Йорка» Билл - мясник художественно объяснял – как должен, профессионально действовать тесак, не раз. Но с точки зрения её крестного – данное руководство – было не совсем верно.

 - See this love, I've stored for you.

Wheel it and deal it, but our feelin's are true...
– Узрите же любовь, что я для вас храню.

 И деньги деньгами, но я ещё люблю... – Струны, следуя за лезвием, отсекли часть, когда-то бывшую милой для сердца Лизы.

 Окинув тело прощальным взглядом, она, уверенным движением всадила нож.

 - Because it's beggar's day,

You know it's beggar's day [27] . – Оправдывал Лизу, Дэн Маккаферти.

Гелиограф [28] судьбы мелькал вспышками магния, отражая бледное лицо человека за рулем Ламборджини Диабло.

 Сотрудник выдавил под педалью газа форсаж, переключил рычаг скорости, и освободившейся рукой достал жгут из аптечки.

 Следуя привычке, он нажал «следующую композицию» встроенного «Pioneer». И концертная запись знаменитой песни отдернула занавес:

Сотрудник слабо улыбнулся. Приятная волна побежала по венам, и впрыснула божью искру в черепную коробку.

 Здания превратились в сплошную радугу, ведущую шоссе прямо на Олимп.

«По сути своей, люди в массе – материал для благосостояния отдельных элементов, сами подтверждающие антигуманную мысль о естественном отборе». – Красной стрелой рвался поток выводов по его подкорке.