— Ничего подобного — сегодня, сейчас!

Многие из посетителей узнали Чайлдса и, привлеченные разговором на повышенных тонах, искоса посматривали в их сторону. Избегая неловкости, Чайлдс повернулся спиной к залу и смотрел только на Брейжера, который, улыбаясь и растягивая слова, проговорил:

— Ну пригласи меня к себе в люкс, Морган. Ей-Богу, мы еще о многом не договорили.

Поднимаясь в лифте, Чайлдс, неестественно выпрямившийся, напряженный, вжался в угол, тогда как Брейжер восседал в центре кабины. Лифтер назвал их этаж, пожелал спокойной ночи. Чайлдс как хозяин открыл дверь номера и держал ее распахнутой, пока Брейжер въезжал внутрь.

— Шикарный номер, — восхитился он, крутясь в коляске посреди гостиной.

Сняв пиджак, Чайлдс швырнул его на стул.

— У меня только вино, — мрачно объявил он.

— Это поправимо — можно заказать в номер что угодно.

— Не хотелось бы, — он повернулся и склонился над Брейжером, упершись прямыми руками в подлокотники. — Ну, выкладывай, Дэн, какой там у тебя камень за пазухой, выкладывай — и закончим на этом. Честно сказать, я и приглашение-то выступить здесь принял с единственной целью — повидаться с тобой. Видит Бог, я пытался, да духу не хватило. Тогда я решил: не судьба. Тем не менее ты сам разыскал меня, и вот мы встретились. Я устал, мне рано утром вылетать в Вашингтон, на сон остаются считанные часы, а еще надо кое-что подчистить и только после этого можно будет завалиться спать. Валяй, выкладывай все, что хочешь сказать, и будем прощаться!

— У меня от вина изжога. Если у тебя в номере есть тамс, тогда другое дело. А если нет, то лучше я закажу бутылку джина, за свой, разумеется, счет.

— Мне тамс в номере абсолютно не нужен.

— Выходит, будем пить джин. — Он подъехал к столику с телефоном и заказал в номер бутылку бифитера, два стакана и порцию холодных креветок. Потом, повернувшись в коляске и увидев постное выражение на лице Чайлдса, заказал еще бутылку «Старого деда» и полное ведерко льда.

— Мне надо позвонить Пегги, — угрюмо сказал Чайлдс, когда Брейжер повесил трубку.

— Когда дозвонишься, дай мне трубку на секунду — хочу с ней поздороваться. Пегги мне всегда нравилась. Потому как человек она настоящий.

Чайлдс набрал номер и после обмена ритуальными фразами сказал в трубку:

— Пегги, здесь у меня в гостях старый товарищ, Дэн Брейжер, он хочет с тобой поздороваться.

Пегги, понял Брейжер, по возникшей затем неловкой паузе, высказалась в телефон настолько резко, что Чайлдс не сразу сообразил, как реагировать на ее высказывание. Тем не менее Брейжер взял трубку без смущения:

— Здравствуй, Пегги, — голос из прошлого.

— Здравствуй, Дэн, какой сюрприз!

— Ты знаешь, когда до меня дошло, что Морган собирается в наши края, я, естественно, не смог удержаться от соблазна вновь свидеться. И недаром — мы с ним, как в молодые годы, веселимся по большому счету, пьем вино, вспоминаем истории военных лет — словом, вновь переживаем прошедшую молодость.

— Рада слышать, Дэн, что вам не скучно. Очень хотелось бы увидеться в твой следующий приезд в Вашингтон.

Он с трудом удержался от едкого замечания по поводу ледяного тона, каким было высказано приглашение. Но вместо этого добродушно пророкотал в трубку:

— Ловлю тебя на слове, Пегги. Два моих любимых человека во всем нашем огромном мире — это судья Морган Чайлдс и его обаятельная жена Пегги. Рад бы еще с тобой поболтать, да судья вырывает трубку. Всего хорошего.

Чайлдс быстро закруглил беседу с женой. Открылась дверь, и на затейливо украшенном столике официант вкатил в номер серебряное ведерко со льдом, блюдо, на котором высился небольшой холм из креветок на ложе из салатных листьев, а также джин и виски в запотевших бутылках. Выудив из кармана две скомканные долларовые бумажки, Брейжер сунул их пареньку-официанту.

— Ты только посмотри, какая роскошь, — восторгался он, подкатывая к столику и наливая себе джин и виски Чайлдсу. — Вот это жизнь, дружище Морган. — Он протянул Чайлдсу стакан: — За нас, Морган, за дружбу, за снисхождение к темным пятнам в нашей с тобой биографии. — Он опрокинул джин и тут же налил себе еще. — Не хмурься, Морган. Что может быть прекрасней дружбы, скрепленной общей тайной? Как у мальчишек, которые, проколов булавкой палец, братаются на крови. Впрочем, тебе это вряд ли понятно.

— Что ж тут не понять?

— Да то, что взаимная тайна — благо, фактор целиком положительный, она сплачивает людей, особенно когда одному из друзей есть что терять.

— Ты сейчас говоришь о себе, Дэн?

— Отнюдь, Морган, мы оба знаем, о ком я говорю.

Чайлдс снял галстук, развязал шнурки на туфлях, снял их и сунул под стол, потом расстегнул манжеты и высоко, по самые бицепсы, закатал рукава рубашки.

— Никак готовишься к боксерскому поединку? — спросил Брейжер.