Шрифт:
— Ты вправду так считаешь?
— Угу. Все возвратилось на круги своя, стало, как раньше: мы с тобой спина к спине против остального мира.
Чайлдс хотел что-то сказать, но вовремя спохватился и сдержал готовые сорваться с губ слова. Он только произнес:
— Знаешь, Дэн, если от меня что-нибудь понадобится, ты только свистни!
— Можешь быть уверен, Морган, как я сам был уверен в тебе все эти годы. Я свистну, да так, что ты услышишь меня на другом конце страны. — Он подъехал к двери, распахнул ее, но в последний момент обернулся: — Душевно мы с тобой пообщались, а, Морган? Привет жене и детям.
Глава 21
На понедельник были назначены две пресс-конференции.
На утренней выступил старший судья Верховного суда Темпл Коновер. Он расположился перед батареей микрофонов и телевизионных камер в одном из помещений Министерства юстиции, рядом с ним сидела его жена. На судье был темно-серый костюм-тройка, крахмальная сорочка, зеленоватого оттенка галстук. Плащ он снял, оставив на шее красный шерстяной шарф.
Коновер начал пресс-конференцию, зачитав краткое заявление, которое сам же написал рано утром:
«Насколько мне известно, управление полиции г. Вашингтона располагает оружием, при помощи которого было совершено убийство сотрудника Верховного суда Кларенса Сазерленда. Это оружие, пистолет 22-го калибра, принадлежало мне. Вплоть до настоящего момента я не подозревал, что мой пистолет был использован для совершения преступления, равно как я не имею понятия, кто и при каких обстоятельствах мог завладеть им. Вышеизложенное полностью исчерпывает мою осведомленность в названном деле».
Одному из полусотни присутствовавших в зале репортеров удалось перекричать своих коллег, чтобы задать вопрос:
— Верно ли, господин судья, что ваш пистолет был передан в полицию вашей женой?
— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
Вопрос другого журналиста был обращен к Сесили Коновер:
— Это вы передали пистолет в полицию, миссис Коновер?
— Обстоятельства, при которых был обнаружен пистолет моего мужа, не являются сегодня предметом обсуждения, — начала Сесили, представшая перед журналистами в желтом соломенного оттенка кашемировом платье, плотно облегавшем фигуру. — Это оружие принадлежало ему и…
Коновер метнул в сторону жены свирепый взгляд, затем сказал журналистам:
— Вас предупредили, что я не буду отвечать на вопросы и что мое появление здесь имеет целью лишь огласить заявление, которое я вам только что зачитал. Благодарю вас, что пришли, и желаю всего доброго.
Он встал, повернулся к помощнику так, чтобы тот мог закинуть плащ ему на плечи, затем, опираясь правой рукой на костыль и прихрамывая, направился к двери. Напряженное лицо судьи выражало боль. Сесили еще немного поулыбалась журналистам, напиравшим на нее и забрасывавшим ее вопросами, затем подняла руку:
— Потом, пожалуйста, все вопросы потом. — Она догнала мужа у двери, взяла его под руку, и оба исчезли коридоре.
Все время пресс-конференции Сюзанна Пиншер простояла у задней стены комнаты. Происшедшее оставило у нее ощущение, похожее на грусть. Только что перед ней сидел блестящий и заслуженный юрист, старый человек, опозоренный молодой, красивой женой. Передача пистолета судьи в полицию была, мягко говоря, в большей степени актом неверности, чем ее пресловутые супружеские измены. Сюзанна почувствовала, как неприязнь к Сесили Коновер буквально захлестывает ее. Маленькая смазливая стерва…
К Сюзанне подошел один из ее старых знакомых, тележурналист из Си-би-эс; его тоже интересовало, действительно ли Сесили Коновер была тем человеком, который передал в полицию пистолет судьи.
— Ну никак не могу добиться от них подтверждения, — сокрушался он.
— Не знаю, — ответила Сюзанна, гадая, кто в управлении полиции допустил утечку информации. Не может быть, чтобы Теллер…
Вторая пресс-конференция состоялась в три часа дня в Белом доме. В ходе ее президент Джоргенс объявил, что он назначил известного техасского судебного адвоката Дональда Уишенграда специальным прокурором по делу об убийстве Кларенса Сазерленда. Джоргенс сделал пространное заявление, которое заканчивалось так: «Это трагическое происшествие и последовавшие за ним события угрожают поколебать доверие нашего народа к ведущим государственным учреждениям, к высшим должностным лицам. Назначением специального прокурора я надеюсь способствовать быстрому и справедливому разрешению дела и восстановлению доверия нации».
Под конец президент ответил на несколько вопросов, среди которых был такой: имел ли он в виду судью Коновера, когда говорил о пошатнувшемся доверии к высшим должностным лицам?
— Я не подразумевал какое-либо конкретное лицо, — быстро ответил Джоргенс. — Верховный суд является нашим высшим судебным учреждением, и все, что ставит под сомнение его репутацию, равно как и всякий, кто этому способствует, наносят весьма ощутимый ущерб нашей стране.
После того как президент Джоргенс покинул зал, репортеры еще долго не расходились, высказывали догадки, содержался или нет в заявлении намек на Темпла Коновера. Отношение президента к старому судье не составляло тайны для широкой общественности. Он неоднократно подвергал критике либеральные взгляды последнего, а однажды заявил по телевидению следующее: «Некоторые из наших наиболее последовательных идеологов либерализма — таких, как достопочтенный судья Коновер, не видят ничего предосудительного в том, чтобы под лозунгом свободы превратить нашу страну в прибежище порнографии, наркомании и преступности. Я не могу рассматривать такую свободу иначе как свободу для кучки отщепенцев, я рассматриваю ее как распущенность». Тогда же президент добавил: «Я не помню, кому из мудрых принадлежит эта мысль, но, как мне кажется, в ней что-то есть: „Нет ничего консервативнее старого либерала“».