Иванович Юрий
Шрифт:
– А он безвреден для здорового человека?
– неожиданно спросил принц.
– Абсолютно безвреден!
– Тогда выпейте немного сами!
– потребовал принц.
– Зачем?
– не понял Бензик.
– Ладно!
– усталым голосом сказал Вителла.
– Давайте я выпью...
– главный невропатолог всё сразу понял и с готовность отпил из бутыли.
– Вы, конечно, извините, - оправдывался принц, забирая ёмкость с чаем и пряча в своих одеждах.
– Но у меня от последних событий глаза на лоб вылазят... вместе с мозгами...
Бензик быстро удалился в лабораторию, а Вителла сказал:
– Жди меня у отца. Постараюсь за час со всеми приготовлениями справиться и приду к вам для доклада по подземному ходу. Хочу вас подробно ознакомить со всем здесь происходящим и с тем, что должно произойти в ближайшее время. Если мне не изменяет предчувствие: мы стоим на пороге самого великого открытия, даже пузырит, по сравнению с этим - ничто!
Г Л А В А 30. (Броди).
Четырнадцатый день для экспедиции был прямо-таки ажиотажным. И виной тому послужили не сделанные ранее находки, а обнаружение нечто нового, явно рукотворного. Это сделал накануне, поздно вечером Оливер, заместитель Пузина, на выделенной ему "перспективной восьмёрке". Он со своими людьми откопал огромную резную арку из камня. Сильно избитую временем, но со вполне узнаваемыми очертаниями своей искусственности.
Броди добавил на "восьмёрку"людей, оставил уходящий куда-то в сторону ход на Ларису и тоже принял непосредственное участие в очистке арки. Когда к вечеру, в конце работ, все археологи сошлись вместе, единодушно решили, что это не что иное, как вход в какой-нибудь храм. Не иначе. И на четырнадцатый день почти все силы были брошены именно туда. С самого утра, правда, выяснилось, что арка не стоит на рукотворных основаниях, а покоится на скальном склоне, вернее является его частью. Древние люди просто красиво обработали верхний край, видимо пещеры, и получился вход. А сам проём имел солидные размеры: высотой четыре и шириной три с половиной метра. И сколько не выбирали песок, он всё продолжал сыпаться и сыпаться из постепенно увеличивающегося зева. Создавалось впечатление, что за тысячелетия там скопилась вторая Сахара. Работа шла медленно, так как приходилось слишком далеко отбрасывать песок, метров на сто, не меньше.
Но к обеду, наконец-то, под внутренним сводом арки появилось свободное пространство. Это так всех воодушевило, что перерыв был сокращён на целый час. Обедали весело и быстро. Хорошее настроение ещё увеличивал своими шутками Пузин. Он буквально достал своего молодого помощника Мануэля, поднимая на смех неказистый талисман. Парень носил некий камешек на шее, на толстой серебряной цепи и очень гордился его происхождением. Доказывал, что талисман передаётся ему от прадеда по отцовской линии и является очень ценным. По преданию это ни что иное, как осколок упавшей на Землю звезды.
– Видимо твой прадед слишком любил заглядываться в стакан!
– издевался Карл.
– И не заметил, как грохнулся о встречное дерево! Упал, потерял сознание, очнулся - ко лбу прилип камень! История о звезде сходу пришла в голову!
– О моём родственнике все отзывались как о самом правдивом и честном человеке!
– с достоинством отвечал парень.
– Он бы никогда не опустился до россказней о какой-то невменяемой цыганке! Которая раздаёт кольца провидения! Да ещё и с ониксом!
Карл от обиды даже задохнулся и грозно зарычал:
– На святое посягаешься?!
– Вот мой талисман действительно свят! И уже не одно поколение! Я уверен, что это кусочек упавшего метеорита....
– Чего!!!
– Пузин даже есть перестал.
– Ещё скажи, что это кусочек потерянного мозга...!
– Этого я сказать не могу! Но где-то вычитал, что люди, носящие на пальце кольцо с поддельным ониксом, очень быстро деградируют. И последние события это подтверждают, несомненно!
– Это ты на меня намекаешь?! Ничего, ночью я к тебе подберусь, уволоку цепь с кирпичом твоим, раскручу со всей силы и кряк! Кусочек звезды превращается в пыль! Туда ему и дорога!
Люсия информировала обедающих, по ходу шутливой перепалки, что это у ребят уже продолжается давно. Оба даже не дают другим прикасаться к своим реликвиям и лишь хвастаются об их значимости. Да пытаются умалить достоинства у соперника. Дабы быстрей закончить обед Александр Константинович пообещал лично дать оценку каждой вещи и разрешить спор.
Затем работа закипела с новой силой. Даже Карл Пузин оставил свой шахтный ствол, и весь взмыленный метался по верхней кромке осыпающегося песка, подгоняя всех криками, шутками и обещаниями бессмертной славы. Его лопата мелькала быстрее всех, когда он разгребал песок из под самого верха, пытаясь сделать щель побольше, так, что бы в неё можно было протиснуться. И вот ему это удалось. Из заднего кармана своего маскхалат он достал фонарь, опустился на четвереньки и посветил вглубь. Все внизу стояли и с напряжением ждали его реакции на увиденное. Через минуту он сдал взад. Глаза были круглыми, и лицо выражало полный восторг.
– Саня! Всё-таки здесь какое-то святилище или храм!
– закричал он вниз.
– Давайте все сюда! Но возьмите фонари, здесь темно как в могиле!
– и не дожидаясь Броди, юркнул в образовавшуюся щель. Только и мелькнули рифлёные подошвы его армейских ботинок.
– Продолжайте работать!
– скомандовал Александр Константинович. Схватил сразу два заранее приготовленных фонаря и поспешно стал карабкаться по осыпающемуся вниз песку. Лариса и Оливер сделали тоже самое. Через минуту все трое скрылись под сводом уходящей вглубь пещеры. Оставшиеся снаружи опять схватились за лопаты, откидывая песок всё дальне и дальне. Протиснувшись сквозь узкую щель Броди стал спускаться по внутреннему склону. Здесь песок был вообще мельчайший, наносной, и ноги в него проваливались почти по колени. Сзади раздавалось возбужденное дыхание Ларисы и немного с хрипотцой - Оливера. Свод чуть опустился, потом поднялся ещё выше, и в разные стороны раскинулась внушительных размеров пещера. Утопая по щиколотку в пыли, которая покрывала всё вокруг, они прошли несколько метров по более твёрдому грунту, и перед ними открылась вся пещера, а вернее древний доисторический храм, когда-то здесь устроенный. Остановившись и включив имеющиеся фонари, стали осматриваться.