– Ладно, - в голосе Гоянюка слышалось нарочитое великодушие, - Попробую тебе поверить, но учти: в последний раз!
– и бросил на стол пачку тончайших цветных фото­графий.

Александр Константинович набросился на них с жадностью, перебирая дрожащими руками. Внимательно всматриваясь в нанесённые сетки координат, стал откладывать не­которые фото. Иные прямо на тарелки, иные, прислоняя к фужерам.

– Что бы долго не мучился, хочешь, расскажу самое главное?

– Ну! Митька, не тяни резину!

– Никакой радиации в интересующем тебя квадрате не обнаружено! Но...!
– Гоя­нюк не спеша, почесал себя за ухом.

– Тебе ухо мешает?!
– в нетерпении, с угрозой, бросил Броди.
– Сейчас оторву!

– Но...! В ночное время, в одном месте, радиусом два, три километра, температура почвы постоянно была на полтора, два градуса выше окружающей.

– Вот оно!
– в восторге заорал Броди. Лариса даже вздрогнула от неожиданности.
– Митька, ты не представляешь, как я ждал такого подтверждения!
– он от радости даже уку­сил себя за кулак. Потом вскочил и, подбежав к космонавту, одной рукой стал хлопать того по спине, а другой ерошить волосы.
– Это же то, что мне надо! С завтрашнего дня ищу средства на экспедицию! Ты себе даже не представляешь, насколько это грандиозно и немыслимо! Если то, о чём я знаю, подтвердится - это перевернёт все наши понятия об истории человечества! А может, и не только человечества!

– Да успокойся ты! Ты уже что, заговариваешься? Тебе надо изрядно выпить!

– Нет! Выпивка меня не спасёт!
– Броди оставил в покое шевелюру своего друга и в возбуждении забегал вокруг стола. Затем неожиданно остановился возле изумлённо гля­дящей на него девушки.
– Лариса! Вы приносите удачу! Вам всегда так везёт?

– Да, в принципе, не жалуюсь!
– она улыбнулась.
– Вот и сегодня повезло: увидела живьём своего кумира-археолога, сижу за одним столом с живым и здоровым космонав­том, который известен всему миру. А тут ещё намекали на дивно фаршированного печё­ного поросёнка. По-моему, не каждый человек смог бы таким везением похвастаться.

– Вот именно! Поэтому я и хочу вам предложить интересную работу! И с завтраш­него дня начнёте помогать мне в поисках спонсора для проведения экспедиции на даль­нюю окраину Ливии. Мне обязательно нужна везучая помощница! Надо будет отправить тысячи писем и обзвонить миллион лю­дей. Отыскать их и заинтересовать, на каком бы континенте те не находились!

– А зачем же искать спонсоров по всему миру?
– удивилась девушка.
– Может, мы сами сможем помочь?

– Спасибо за предложение, но..., - Броди безнадёжно махнул рукой.
– ...Митька, за свою жизнь ничего не скопил (мы с ним, наверное, слишком уж веселились), а вы только после института. Нобелевскую премию ещё не успели получить? Естественно! Нет! Мне нужен, по меньшей мере, миллионер! Который, к тому же, поверил бы мне на слово и до­верил немалые средства для организации очень дорогостоящей экспедиции.

– Александр Константинович!
– девушка встала и взяла Броди за руку. Глядя при этом, прямо в глаза.
– Но я же вам верю! И поэтому готова предоставить любую сумму!

Броди перехватил её руку и поцеловал.

– Мне приятно это слышать, но моя совесть не позволит забрать у вас деньги. Кото­рые вы насобирали, не тратя ни копейки из своих стипендий, - потом улыбнулся: - Или вы может, хотите признаться, что являетесь миллионершей?

– Да!
– совершенно спокойно ответила девушка.
– На моём счету, в одном из загра­ничных банков, два миллиона долларов США.

Как описал бы дальнейшее театральный критик: "Конец сцены. Занавес. И муж­чины падают в обморок".

Глава 13 (Город)

Шторм, на целые сутки погрузивший город во мрак из рваных туч, сплошных дож­девых капель и тумана, наконец-то стал утихать. По небу ещё мчались на север свинцо­вые, низко висящие тучи, но с южной стороны уже были видны лучи солнца, пробиваю­щиеся из светло-голубых разрывов.

Ветер из распоясавшегося неукротимого монстра, превратился в оправ­дывающе­гося школьника, которому стало стыдно за предыдущие шалости. Не стало слышно его оглушительного рёва. И прекратился его будоражащий свист между стремящимися ввысь ко­лоннами зданий, которые сверху донизу матово поблескивали от прилипшей к ним влаги.

Только Океан всё не мог угомониться. Казалось, он еще продолжает сердиться за что-то и своими гигантскими лапами-волнами без устали молотит по стенам Бастионов, особенно Южного. Но Бастионы были величественны и неприступны. Они даже не вздра­гивали, когда тысячетонные глыбы воды обрушивались на них с ужасающим грохотом, превра­щаясь в биллионы брызг и целые гейзеры бурлящей пены. Но вот, наконец, и Океан понял бесполезность попыток смести препятствие на своём пути и стал ус­покаиваться. Идущие стройными рядами огромные валы потеряли свою нап­равленность и заметались, рассеива­ясь в разные стороны. Вся поверхность покрылась аритмичной зыбью, среди ко­торой временами появлялись то мрачные пропасти, то неожиданно вздымающиеся из пу­чины водяные горы. Но также быстро, как и появлялись, так же быстро и исчезали, усту­пая мес­то своим, всё более мельчающим собратьям.

– А вот и я!
– боцман Донтер шагнул в открывшуюся дверь номера, на ходу целуя ручку впустившей его Тайры.
– Или вы уже подумали, что я нарушу свое обещание и не приду?

– Да что вы, Донтер!
– она выхватила у гостя влажную от дождя накидку и сама по­весила на вешалку.
– Просто в такую погоду выходить из дома равносильно, по моему по­нятию, небольшому подвигу. Какая может быть в таких условиях экскурсия?

– Поверьте слову старого моряка, - возразил боцман, - Через полчаса здесь будет тепло и солнечно, а все население города выйдет прогуляться, так как у нас никто не лю­бит целые сутки находиться в замкнутом помещении. О, Халли, здравствуй! Почему такой нерадостный вид?