«Всё… всё в порядке», — прорычал он. — «Я… сделаю поправку на твой возраст», — сказал он, ещё раз посмотрев Гарри прямо в лицо. — «Кажется, ты думаешь, что Министерство не желает того, что ты — что Дамблдор — желаешь. Нам не остаётся ничего другого, кроме как работать вместе.

«Я не одобряю ваших методов, министр», — сказал Гарри. — «Помните?»

В следующее мгновение он поднял свой правый кулак и показал Скримджеру шрамы, до сих пор белеющие на тыльной стороне ладони, гласящие «Я не должен лгать». Трудно было описать реакцию Скримджера. Он развернулся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Миссис Уизли вышла за ним, Гарри услышал, как она остановилась у задней двери. Через минуту или две она крикнула: «Он ушёл!»

«Чего он хотел?» — спросил мистер Уизли, оглядываясь на Гарри, Рона и Гермиону, как только миссис Уизли торопливо вернулась к ним.

«Отдать то, что Дамблдор оставил нам», — ответил Гарри. — «Они только сейчас раскрыли содержание его завещания».

В саду, за обеденным столом, три предмета, что Скримджер оставил им, переходили из рук в руки. Каждый удивлялся над Делюминатором и «Историями Барда Бидла» и сокрушался, что Скримджер отказался отдать меч, но никто из них не мог предложить хоть какое-нибудь объяснение тому, зачем Дамблдор оставил Гарри старый Снитч. Когда мистер Уизли обследовал Делюминатор в третий или в четвёртый раз, миссис Уизли уверенно произнесла: «Гарри, дорогой, все ужасно голодны, мы не хотели начинать без тебя… Давай всё же начнём ужинать?»

Все они ели второпях и потом, после поспешного исполнения «С днём рождения тебя!» и быстрого проглатывания пирога, вечеринка закончилась. Хагрид, который был приглашён на свадьбу на следующий день, но слишком большой, чтобы спать в переполненном Пристанище, остался спать под тентом на соседском поле.

«Подожди нас наверху», — шепнул Гарри Гермионе, в то время как они помогали миссис Уизли привести сад в нормальное состояние. «После того, как все разойдутся по комнатам».

Наверху, в своей комнате, Рон внимательно изучал Делюминатор, а Гарри наполнил мешок, подаренный Хагридом, не золотом, но теми вещами, которыми он больше всего дорожил, хотя некоторые из них и были сейчас бесполезны, как, например, Карта Мародёров, зачарованное зеркало Сириуса и медальон Р.А.Б. Он затянул мешочек и одел его на шею, потом сел, держа в руках старый Снитч, рассматривая его слабо дрожащие крылышки. В конце концов, Гермиона постучалась в дверь и прокралась внутрь.

« Муффлиато», — прошептала она, махая своей палочкой в направлении лестницы.

«Я думал, ты не одобряешь это заклинание», — сказал Рон.

«Времена меняются», — пожала плечами Гермиона. — «А теперь покажи нам Делюминатор».

Рон повиновался. Держа его перед собой, он открыл его. Солнечный шар лампы внезапно исчез.

«Это именно то», — прошептала Гермиона в темноту, — «мы могли бы сделать то же, используя Перуанский Порошок Мгновенной Темноты».

Послышался тихий щелчок, и шар света вернулся в лампу, снова осветив их.

«Тем не менее, это круто», — сказал Рон, слегка оправдываясь. — «И из того, что он сказал, следует, что Дамблдор изобрёл его сам!»

«Я знаю, но уверена, что он не упомянул бы тебя в своём завещании, только для того, чтобы помочь нам погасить свет!»

«Ты думаешь, он знал, что Министерство конфискует его завещание и проверит всё, что он оставит?» — спросил Гарри.

«Определённо», — ответила Гермиона. — «Он не мог рассказать нам в своём завещании, зачем он оставил нам эти вещи, но это всё равно не объясняет…»

«… почему он не мог отдать нам какого-нибудь намёка, пока был жив?» — продолжил Рон.

«Совершенно верно», — сказала Гермиона, быстро пролистав «Истории Барда Бидла». — «Если эти вещи достаточно важны, чтобы передавать их под носом у Министерства, он бы дал нам знать, как их использовать… если считал бы это необходимым?»

«Ну, так он просчитался, не так ли?» — заметил Рон. — «Я всегда говорил, что он был психом. Блестящим и всё такое, но психом. Оставить Гарри старый Снитч — какого чёрта он там думал?»

«Не имею понятия», — сказала Гермиона. — «Когда Скримджер заставил тебя взять его, Гарри, я была так уверена, что что-нибудь обязательно произойдёт!»

«Ну да», — ответил Гарри, его пульс участился, когда он ощутил Снитч между пальцами. — «Я не сильно старался перед Скримджером, правда же?»

«Что ты имеешь в виду?» — спросила Гермиона.

«Снитч, который я поймал в первом матче по Квиддичу?» — усмехнулся Гарри. — «Разве вы не помните?»

Гермиона выглядела довольно смущённой. Рон открыл рот от изумления, неистово указывая то на Гарри, то на Снитч, пока наконец вновь не обрёл голос.

«Это тот, который ты почти проглотил!»

«Именно», — сказал Гарри и с бешено стучащим сердцем он засунул Снитч себе в рот.

Он не открылся. Расстройство и горькое разочарование охватили Гарри. Он опустил золотую сферу, но Гермиона воскликнула:

«Надпись! Здесь надпись, смотрите скорее!»

Он чуть было не выронил Снитч от удивления. Гермиона оказалась права. На золотой поверхности сферы были выгравированы слова, там, где секунду назад ничего не было. Это были три слова, написанные, как сразу понял Гарри, тонким почерком Дамблдора: