Паша объяснила, что собирается пожить с сыном, пока он сдаёт экзамены, и в ответ получила согласие. Оставалось съездить за чемоданом к Мильманам.

. Две недели прошли незаметно, сын сдал экзамены на пятёрки и был принят. Все волнения остались позади - Паша не стала дежурить под дверями аудитории, как это делали многие родители, она предпочла помочь по хозяйству Анастасии Петровне. Лука Антонович - большой грузный мужчина - страдал болезнью ног, сад и огород полностью лежали на плечах его жены.

Настало время отправляться домой. Пашу провожал сын. Она смотрела на него и вспоминала себя, малявку, вынужденную жить без родителей, чтобы учиться. Саня был похож на неё - те же голубые глаза, тёмные, чуть выгоревшие за лето волосы. Вот только ямочка на подбородке - Ванина. Кажется, ничуть не сму­щён, что остаётся один в большом городе, и даже наоборот, Паша чувствовала, как он стремился к этому - остаться вольным, без родительской опеки. Но она знала по себе, как быстро потянет его под родительский кров, как станет он ску­чать по дому.

Они стояли у вагона. Паша, незаметно смахнув слезинку, взяла из рук сына сумку с городской провизией для дома:

– Ну вот, сынок, ты и начинаешь свою жизнь. Успехов тебе! Пиши почаще, мы будем волноваться за тебя.

– Хорошо, мама! Ты знаешь, Стасик Крутских из моего класса, что вместе со мной сдавал экзамены, наверное, будет жить вместе со мной. Он тоже поступил, а Анастасия Петровна сказала, что возьмёт второго мальчика. Так я предложил ему.

– Что ж, вдвоём веселее, будете помогать друг другу. Я знаю его родителей. Отец был вторым секретарём в Анне, а сейчас работает директором десятилетки. Ну, давай прощаться!

Паша смотрела из вагона на перрон, где стоял её ребёнок, и вспоминала ту жуткую февральскую метель и стаю волков, несущихся по их следу.

Она разревелась, когда фигурка сына с прощально поднятой рукой стала уда­ляться.

* * *

– Кто это шевелит здесь занавески морозным воздухом? Амелия! Неужели ты?

– А ты как думала? Вот решила слетать на часок, поболтать с подружкой. Одной целыми днями - скука смертная. Ну, рассказывай, что тут у тебя?

– Да ничего хорошего! Вернее, сами люди - хорошие, но жизнь складывает­ся не для них.. Ныне другие преуспевают - те, кто приспосабливаются. Иван - идеалист. Он целыми днями переживает по поводу идиотских директив. Теперь, когда Хрущёв слетал в Америку, все хозяйства должны сажать «королеву полей» кукурузу! А ещё генсек ввёл налог на домашнюю скотину и фруктовые деревья. Народ принялся вырубать яблони и резать домашний скот. Иван всё близко при­нимает к сердцу. Он может восторгаться вместе со всеми первым космонавтом, запущенным в космос его Родиной, а вечером забивает себе голову мыслями о земле, до которой никому нет дела. Что ж поделаешь: на его Родине не могут одновременно смотреть и в небо, и под ноги.

В общем, состояние духа нашего мужа скверное, недаром вновь стали одоле­вать Марчукова болезни. Осенью заболел пневмонией, с высокой температурой. Положили в больницу. Когда он лежал там, Паша получила в один день две теле­граммы - по поводу смерти её отца и смерти Лиды, жены Володи. Вот, поди ж ты! Умерли в один день! Паша отправилась хоронить отца, вернулась - и опять к кро­вати мужа. В этом смысле ей легче - она работает в больнице. А новую больницу уже вовсю строят, в том месте, которое выбирал Иван. Паша выходила Ивана, по­том поехала поддержать брата. Тот принялся пить, никого к себе не подпускает, кроме сестры. Вот такие дела, подруга моя! А как твоя жизнь, городская?

– Да она городская полдня, пока мой студент учится. А потом начинается хуже сельской. Ну и райончик выбрала Паша! А Саньке - всё до фени! Паше пригляну­лись сад и зелень вокруг, а запашок она отнесла за счёт навоза, лежащего на гряд­ках у Анастасии. На самом деле по Рабочему проспекту течёт открытый сброс городских вод. Эту мутную речку, протекающую в канаве, поросшей лопухами, - поэтому её и не видно!
– местные зовут «Вонючкой». Через «Вонючку», напротив пересекающих улиц, названных в честь героев-лётчиков - Белякова, Байдукова, Водопьянова, Чкалова, перекинуты мостики. Так вот, наш дом как раз на углу улицы Байдукова и Рабочего проспекта. Так что полная идиллия! Ты у нас увле­каешься историей. По названиям улиц ты можешь сложить себе представление.

Например, Рабочий проспект выходит на улицу Плехановскую, к заводу имени Коминтерна.

– Ну, а как наш студент?

– Ой, Розенфильда! Спокойной жизни с ним нет и не предвидится! Снова влю­блён, но без взаимности. Особа старше его на три года и попросту играет с ним. Он понимает это и ударился в спорт. Из спортзала не вылезает. Бокс и баскет­бол. Юрий Андреевич Касьянов, мастер спорта, его тренер по боксу, во время отработки удара «двойки» с защитой врезал ему «лапой» по глазу, чтоб держал защиту, - ходил с синяком, но тренировки не бросил. Но всё-таки позже бокс оставил - ради баскетбола. Вольяно, маленький толстый армянин, - даже непо­нятно, как он сам когда-то играл в баскетбол, - ему: «Ну, Марчуков, ты и пижон! И отец твой был пижоном! Что ты водишься, отдай пас, наконец!» После тре­нировки Саня подошёл к тренеру: «А вот насчёт моего отца - это вы зря. Вы не знаете моего отца!» Тренер смутился: «Так это цитата из книги, мил человек!» «Но эта цитата не про моего отца!» - отрезал он.