Неизвестно
Шрифт:
В середине сентября Иван, как всегда, с раннего утра ускакал на Аргентине. Вечером, когда только начало темнеть, Паша развешивала постиранное бельё на балконе, ей помогала гостившая у них Зиночка. Она услышала звук ударов копыт о землю, увидела Аргентину. Иван сидел на ней как-то странно, привалившись к шее. Затем он стал медленно сползать с лошади. Паша бросилась вниз. Её Ванечка стоял к ней спиной, прижавшись лбом к крупу лошади, его тело вздрагивало от кашля, он прижимал ко рту белую тряпку, испачканную кровью.
– Ваня, Ваня . сейчас, сейчас . ну. пойдём же !
Она подставила своё плечо, завела его руку себе за шею: было неудобно подниматься по узкой лестнице вдвоём.
– Феклуша!
– крикнула Паша изо всех сил, и тут же в дверном проёме на кухню появилось встревоженное лицо Феклуши с расширенными глазами, - старые чистые простыни, холодной воды!
Паша уложила мужа в спальне, сняла сапоги. Лоб горел, и без градусника она определила - не меньше сорока! Зиночка стояла рядом, сжимая на груди руки, с расширившимися от ужаса глазами.
– Ванечка, потерпи, родной. сейчас станет легче.
– Паша произносила слова, которые привыкла повторять раненым.
Кровь шла изо рта толчками, при выдохе, и она крикнула Феклуше:
– Не копайся, порви одну из простыней!
Паша вытерла мокрым полотенцем лицо мужа, он виновато улыбался:
– Вот. я устроил вам.
– вымолвил еле слышно.
– Да всё будет хорошо, сейчас сбегаю позвоню в районную, вызову врача. Зина, держи холодную тряпку у него на лбу. Я - в контору.
Паша бегом бежала в контору, и только одна мысль преследовала её: «Как же ты, медик, не сумела заставить его обследоваться! На что ты надеялась, если человек на глазах терял вес?» - говорила она себе, ругаясь, как конюх. Что толку корить себя! Нужно срочно врача!
Растолкав сонного сторожа, она схватила телефонную трубку. В больнице уже врача не было, как и не было телефона у него дома. Паша умела принимать решения быстро, этому её научила война:
– Быстро! Гони к Ускову, пусть запрягает лошадь - и сюда! Едем в Чиглу, за врачом!
– заорала Паша на растерявшегося сторожа, а сама принялась дозваниваться в Воронеж. Не веря в то, что у неё что-то может получиться, она яростно крутила ручку телефона: с пятого раза её соединили с Воронежем.
– Девушка, миленькая, надо срочно, человек погибает!
Ответила Ниночка:
– Да, Пашуня! Что случилось? Давид здесь, вышел на улицу. Что случилось? Родная, не плачь!
Что делать? Она должна быть рядом с Ваней, а Усков пусть едет за врачом. Нет, он может вернуться без врача, ехать надо с ним! С Ваней посидит Зиночка.
В наступающих сумерках Паша увидела подводу, приближающуюся к правлению.
– Ваня, - крикнула она конюху, - давай к дому, я мигом!
Она бросилась бежать домой. Иван лежал с тряпкой у рта, его потемневшее за лето лицо серого, землистого цвета выделялось на белой подушке, рядом сидела его сестра.
Паша схватила горячую руку мужа:
– Ванечка, ну как ты? Я сейчас с Усковым в Чиглу, за врачом, боюсь, он один не сможет её вытащить с постели. Мы мигом, держись, страшного ничего нет, кровотечения из горла разные бывают.
– Да уж вроде и закончилось . Езжайте .
– ответил Иван, улыбаясь.
Уж лучше бы не улыбался! Что за натура, умирать будет - будет улыбаться!
До Чиглы добрались за сорок минут. Нашли дом главврача. Опасения Паши были напрасны. Инна Семёновна Соловьёва, полноватая, неторопливая женщина с седыми волосами, - человек старой закалки. Она выслушала Пашу, молча собрала свой саквояж, надела лёгкое пальто: ночи уже стояли прохладные.
. После осмотра и прослушивания Инна Семёновна ввела Ивану внутривенно хлористый кальций. Минут через десять, обессилевший от потери крови, Марчуков уснул.
– Что я вам скажу.
– проговорила врач, - налицо все признаки туберкулёза. Надо срочно везти в Воронеж!
Паша ничего другого и не ожидала услышать, но мало ли что? Она знала даже в своей практике иные причины кровотечений, и какая-то надежда до этих слов ещё была.
Поплакали они с Зиночкой, провели вместе бессонную ночь, а утром кровотечение прекратилось, Иван сам сходил в туалет, попил чаю и лёг. Паша решила ехать на станцию Таловая, за билетами на поезд Калач - Воронеж. Она послала Феклушу к водителю Андрею Ивановичу, чтобы готовил полуторку, ту, на которой их встречал из Казахстана Иван и которую запрещал использовать для личных нужд, экономя топливо.
Прибежал Борька из школы, закричал с лестницы:
– Мама, мама! Там самолёт сел на поле! Можно я пойду смотреть?
– Подожди, сынок. Папа серьёзно заболел. Какой ещё самолёт?
Но Борька так и не успел объяснить. По лестнице вместе с Феклушей поднимались незнакомые гости: впереди шла импозантная городская женщина в очках, в лёгком летнем помятом плаще, за ней - молодой человек в кожаном реглане и кожаных штанах.
– Игнатовская Надежда Николаевна, областной фтизиатр, - представилась женщина приятным голосом.