Это я?! – замер в ее глазах немой вопрос, когда Лена увидела себя с новой прической. Красный ежик смотрелся дерзко и одновременно выглядел с претензией на элегантность, напоминая стиль «француженка».

После салона красоты Лена обежала магазины и стала обладательницей нового гардероба. Она вертелась у зеркала и очень себе нравилась: в лимонном лаконичном платье с вызывающим разрезом, в синем комбинезоне, в фиолетовой тунике, и особенно – в вожделенных кожаных брюках.

На следующий день пилоты, заходя в бюро аэронавигационной информации за своими портфелями, останавливались в дверях и замирали от удивления – такой дежурную БАИ они увидеть никак не ожидали.

– Добрый день, – говорили они, придя в себя. – Вам очень идет.

– Добрый, – улыбалась Лена, любуясь эффектом.

И только один Закатов ничего не сказал про ее новый имидж. Он тоже удивился – Лена заметила его расширившиеся глаза, но быстро справился с эмоциями; молча взял портфель, расписался в журнале и скрылся за дверью.

Вот выдержка, ничем его не проймешь, зло подумала Лена, но реакция Закатова ее уже не особо волновала – вырывая лист, исписанный романом с Дворянкиным, она захватила и страничку страданий по Юрию.

Весь день Лена пребывала в солнечном, как ее новый цвет волос, настроении, она смеялась с начальницей – старшим оператором, ходила пританцовывая, ловя на себе заинтересованные мужские взгляды. Один из них был особенно пристальным. Серый, как асфальт, внимательный и холодный. Лена его заметила недалеко от дома, когда возвращалась с работы, и ей сразу захотелось ускорить шаг. Смотревший на нее человек обладал неприметной, абсолютно невыразительной внешностью, которая не то чтобы быстро забывалась – она не запоминалась вовсе. Девушка подумала, что этот человек наблюдает за ней давно – где-то она уже видела эти ледяные глаза. От этой мысли ей сделалось жутко. Обернувшись около парадной, она никого не обнаружила. Показалось, облегченно вздохнула Лена, поднимаясь на свой второй этаж. Она по привычке заглянула в почтовый ящик и тем самым обеспечила себе бессонную ночь. В ящике лежала повестка к следователю.

Утром хмурым и сонным Лена, как ей было велено, явилась в прокуратуру. Неуютный кабинет, в котором не на чем остановить взгляд, за столом – следователь – мужчина лет тридцати семи, видный, с приятным лицом, которое портило затаившееся в глазах ехидство.

– Проходите, – подбодрил он застывшую на пороге Лену.

Девушка неуклюже просеменила на сделавшихся непослушными ножках к предложенному ей стулу. Еле сдерживая дрожь в руках, протянула паспорт.

– Не волнуйтесь вы так, – успокоил Илья Сергеевич теплым голосом.

Мягко стелет, бдительность усыпляет, подумала она. Сейчас начнется!

– Вы хорошо знаете Дворянкина Романа Аркадьевича?

Так и есть. Сознаться? Вроде бы за чистосердечное признание полагаются какие-то поблажки. Ей представился судья, зачитывающий приговор: вместо восьми лет дающий семь с половиной. Нет! Лучше молчать – может, еще ничего не докажут.

– Ну, так, – неопределенно ответила она.

– А подробнее? Последний звонок с мобильного телефона Дворянкина был сделан вам.

– Возможно. Роман мне звонил иногда. Мы встречались.

– То есть вы хотите сказать, что у вас с Дворянкиным были близкие отношения?

– Не то чтобы близкие, так – ни к чему не обязывающий флирт.

– И как давно у вас с ним ни к чему не обязывающий флирт?

– Ну, мы сошлись примерно месяц назад.

– Вы бывали у него дома?

– Да, иногда он меня приглашал. А что?

Голос, не дрожать! – приказала мысленно Лена.

– Когда вы к нему приходили в последний раз? – спросил Тихомиров, проигнорировав ее вопрос.

– Когда? – приподняла она удивленно брови, изображая задумчивость.

Что ответить? Что??? Правду? Ни в коем случае! Пока не прижмут уликами, надо молчать, иначе все, крышка! Лучше сказать полуправду, следуя принципу английских дипломатов: говорить правду, только правду, одну лишь правду, но не обязательно всю. Когда я была у Романа в предпоследний раз? – напряженно думала Лена. От недосыпа соображалось туго, мысли путались, в памяти внезапно образовались провалы.

– В воскресенье, двадцать девятого числа. Кажется, – добавила она на всякий случай.

– А шестого июля вы с Дворянкиным не встречались?

– Нет, – соврала Лена, потупив глаза. Парень! Парень на лестнице! Вдруг он ее опознал?! – внутренне запаниковала девушка, но продолжала держаться изо всех сил.

– О чем вы говорили с ним по телефону, когда разговаривали в последний раз?

– Да так, ни о чем, – пожала плечами Лена, пытаясь сосредоточиться. Они с Романом обычно по телефону договаривались о встрече, и только. Дворянкин был не из тех мужчин, которые звонят просто так, чтобы поворковать и пожелать спокойной ночи или доброго утра; по телефону Роман говорил всегда мало и по делу.