– Да, просьба серьезная. А кто, собственно говоря, назначил тебя опекуном Дестрина?

– Наверное, я сам. Не скажу, что мне удалось сделать его мастерскую очень прибыльной, но все же… Бросить его я не могу, однако придет время… – я пожал плечами.

– Почему же ты не можешь остаться?

– Пока могу. Но рано или поздно, быть может, скоро…

– Загадочный ты малый, Леррис. И с какой стати я должен этим заниматься? – проворчал лесопильщик. Однако он был добрым человеком, глубоко порядочным во всех отношениях, и я решил ему открыться.

– Что ты знаешь об Отшельничьем?

Бреттель кивнул, без видимого удивления:

– Да, я сразу приметил в тебе что-то такое… Ты помогаешь Дестрину?

– Как могу, – ответил я, поняв, что он имеет в виду. – Кое-что не под силу никому.

– А почему ты так о нем заботишься?

– Он хороший человек. Мастер не ахти какой, но человек хороший. И он терзается из-за того, что не может обеспечить будущее Дейрдре.

Бреггель почесал левое ухо и сделал еще глоток, на сей раз основательный.

– А есть у тебя соображения насчет того, где откопать такого необычного ученика?

– А как насчет кого-нибудь из младших сыновей владельцев делянок или лесосек, откуда ты получаешь древесину?

– Может быть… А ему обязательно быть старше нее?

– Нет, но он не должен быть слишком юным. Желательно, чтобы это был человек мягкосердечный, но упорный, если такое возможно… – я закрыл рот, испугавшись, что выложил слишком много.

– Боишься, что я проболтаюсь? – хмыкнул Бреттель.

– Вроде того, – признался я.

– Это естественно, – усмехнулся лесопильщик. – Но я уже говорил тебе, что Дейрдре мне не чужая, и откуда бы ты ни явился, хоть из самого ада, мыслишь ты правильно. Знаю я пару мальцов, которые могут подойти… – он хохотнул и добавил:

– А родители еще сочтут, что им сделали одолжение.

Пока Бреттель думал, я допил сок.

– Я дам знать, – сказал он, провожая меня к двери.

Спустя восьмидневку явился Бострик.

Этот долговязый нескладный малый поначалу робел в моем присутствии, что твой перепел, однако эта робость чудесным образом сочеталась в нем с бычьим упорством. А главное – он умел слушать и чувствовать дерево. Работая на лесной делянке, он порой выпиливал из дерева выразительные фигурки людей и животных.

Дестрин продолжал хмыкать, а Дейрдре стала варить еще больше своего славного ячменного супа. Хотя работы ей вроде бы и прибавилось, но она стала чаще улыбаться.

Мне по-прежнему снились золотоволосые девушки и черноволосые женщины. Просыпаясь в поту, я частенько задавался вопросом, почему так часто вижу во сне Кристал? Бострик же, для которого мы поставили в мастерской новый топчан, спал спокойно и крепко.

Дестрина все время знобило, он боролся с приступами кашля, а когда речь заходила о Бострике, обычно говорил:

– С ним все в порядке, Леррис. Парень как парень.

По способностям – в этом я был убежден – Бострик мог стать лучшим мастером, чем Пэрлот, но ему недоставало уверенности, которая дается со временем и опытом.

Сперва я заставил его делать разделочные доски, но лишь несколько штук и только затем, чтобы он меньше боялся работы. Его вещицы получились на славу, и две из них были куплены, как только мы выставили их в витрине лавки.

Потом я уговорил жившего по соседству галантерейщика Райсона заказать отделанный кедром ларь для хранения мотков шерсти.

Работа над ним заняла уйму времени, поскольку я поручал Бострику многое из того, что сам сделал бы очень быстро.

– Почему ты не делаешь это сам, наставник? – удивлялся Бострик. – Я работаю втрое дольше, и мне очень трудно добиться того, чтобы все было ровно и красиво.

– Мне тоже было трудно, – отвечал я. – Тебе нужно поскорее учиться, я ведь не останусь здесь навсегда.

– Но если ты уйдешь, почтенный мастер, у кого же я научусь? – спросил он глубоко почтительным тоном.

– Я не мастер. Я просто умелый подмастерье.

– Понятно, почтенный подмастерье.

Со своей копной непослушных рыжих волос, веснушками и кустистыми бровями Бострик походил на пастушью собаку, да и в характере его имелось нечто подобное.

– Это я понял. Но чего ты от меня добиваешься сейчас, почтенный подмастерье, увы, не уразумел.

Я не смог удержаться от смешка.

– Прости… ты прав. Учение – дело нелегкое.

Взяв кронциркули, я показал ему, что именно требуется, а потом проследил за его работой, подавая совет, когда в этом возникала нужда. И стараясь не смеяться.