Облака над головой оставались серыми, но моих щек коснулось едва уловимое дуновение ветерка.

«Мастерская Пэрлота» – значилось на искусно выполненной вывеске. Буквы, вырезанные в старинном храмовом стиле, были окрашены в черное, а саму доску покрывал совершенно прозрачный, без обычного золотистого оттенка лак, позволявший видеть фактуру красного дуба.

Утренний туман бусинками осел на моем плаще, когда я привязал Гэрлока к столбу перед мастерской. Зима затянулась дольше обычного, а холодная весна пролилась такими дождями, что затопило конюшню. Конечно, в этом была и моя вина – я поленился прочистить дренажную канаву. Выгребать навоз, сбивать сосульки и копаться в снежной жиже, в то время как дождь хлещет по спине и шее, – вот уж истинное удовольствие! Как, впрочем, и мыться после этого без горячей воды.

– Ты, кажется, любишь принимать холодные ванны, почтенный подмастерье, – заметил Бострик обычным своим учтивым тоном и с невозмутимой физиономией.

– Если хочешь, можешь ко мне присоединиться, – столь же невозмутимо предложил я.

Вспоминая подтрунивание Бострика и радуясь долгожданному приходу весны, я рассматривал выставленные на витрине изделия – прежде всего кресло для гостиной столь оригинального образца, каких я не видел даже на рисунках дядюшки Сардита. Легкие изгибы ножек позволяли ему выглядеть легким и изящным при действительной основательности и прочности.

– Эй, ты!

Заслышав хриплый оклик, я поднял глаза.

Тощий парень чуть постарше моих лет, в потрепанной серой рубахе под кожаным фартуком и с прилипшими ко лбу опилками, уставился на меня исподлобья.

– Да? – откликнулся я, выдерживая его взгляд.

– Тебе чего?

– Пригласи его в дом, Гриз-зард, – донесся голос из лавки.

Гриз-зард несколько растерялся, и я вошел внутрь. В помещении стояло три стула, выполненных в элегантном хаморианском стиле, а между ними – низенький столик. Признаться, предназначение таких столиков всегда оставалось для меня загадкой.

Я бы назвал эти изделия добротным, высококачественным браком – они были слишком дороги для торговцев, но недостаточно хороши для знати. Смастерил их, скорее всего, не Пэрлот, а Гриз-зард. Сам мастер если и допускал оплошности, то не столь заметные.

Красноватые угольки тлели в камине, испуская тепло, которое я ощутил в дверях. Пэрлот поднялся мне навстречу.

Я поклонился.

– Итак, мы встречаемся снова, Леррис. Или тебя следует называть «Мастер Леррис»? – промолвил он, остановившись у перегородки, отделявшей маленькие сени от мастерской.

Я снова поклонился и сделал это от души. Он был настоящим мастером своего дела, и некоторые его изделия, вроде того выставленного в витрине кресла, не только не уступали работам дядюшки Сардита, но, возможно, выполнялись с большим вдохновением.

– Не могу не выразить восхищения креслом для гостиной, – промолвил я. – Пожалуй, это лучшее такого рода изделие, какое мне случалось видеть.

– Ты это искренне, парень? – спросил он.

Я снова кивнул.

– Гиз-зард, кончишь ты торчать тут, как болван? Делать, что ли, нечего? По-моему, детали комода еще не готовы.

– Да, хозяин, – пробормотал Гриз-зард и с недоуменным видом направился к верстаку.

– Может, присядешь? – обратился Пэрлот ко мне.

– Только на минутку, почтеннейший.

Я занял кресло, указанное Пэрлотом, а он сел напротив,

– Ну так как, звать тебя мастером?

– Никоим образом, почтеннейший. Ты ведь не знал меня и не видел моей работы. Любой недоучка из Фритауна или Спилдара…

– Ты не таков, Леррис. Я видел твои изделия; они лучше, чем у любого подмастерья в Фенарде, и умение твое растет. Некоторые вещи сработаны на уровне мастера – скажем, кресло, сделанное тобой в прошлом году для Весселя.

Должно быть, у меня поднялись брови.

Пэрлот улыбнулся.

– Он поинтересовался моим мнением. А я, узнав, сколько он заплатил, сказал, что он может считать эту штуковину украденной у Дестрина и что это – лучшая вещь в его доме, не исключая гарнитура для столовой моей работы.

– Ты нам льстишь.

– Нет. Не льщу. И Дестрин, бедняга, тут ни при чем. Это – твоя работа. Мне интересно знать, что ты собираешься делать дальше? Прибрать к рукам Дестринову мастерскую и лавку, а его самого оттереть в сторону?

Голос его звучал безразлично, но темные глаза так в меня и впились.

Я медленно покачал головой:

– Порой мне хотелось бы поступить таким образом. Это самое простое решение, но нечестное и не правильное. Во многих отношениях. Я всего лишь подмастерье, и мне предстоит учиться и учиться.

Гриз-зард пытался одновременно и работать, и подслушивать, что давалось ему с трудом.

– Бострик никогда не достигнет твоего уровня, – заметил Пэрлот.

– Со временем и с опытом он станет неплохим ремесленником.