— До сих пор не могу привыкнуть к тому, как сильно ты изменилась, — пожаловался Робби, тоже отпивая свой «Уикенд на пляже». — Такое впечатление, будто общаешься с совершенно новым человеком. Скажи мне кто-то полгода назад, что моя соседка Гермиона Грэйнджер сделает подобную татуировку…

— Ты даже не представляешь, насколько эта татуировка когда-то была неожиданна для Гермионы Грэйнджер, — хмыкнула его собеседница. И помрачнела.

— Что с тобой? — тут же заметил Робби.

— А было ли бы всё так?.. — глухо спросила она, глядя куда-то далеко в безбрежный океан. — Иногда мне кажется, что вся моя жизнь — наказание за грехи.

— Господи, Гермиона! Нашлась грешница!

— Ты просто не понимаешь, — усмехнулась ведьма, проводя длинным ногтем по обугленным очертаниям Черной Метки.

— Я многое могу понять. Но ты не рассказываешь мне.

— Не морочь себе и мне голову, Робби, — тут же тряхнула волосами Гермиона. — Мы же приехали отдыхать? Не для того я ввязалась в подобную авантюру, чтобы сидеть тут и страдать. Айда в бассейн!

* * *

После пляжа Робби почти насильно на два часа загнал Гермиону в SPA–салон, за что она была ему потом благодарна еще несколько дней. На ужин наследница Темного Лорда спустилась совершенно новым человеком: кто бы мог подумать, что простой (хотя, если честно, довольно непростой) массаж может так обновить тело и душу?

Наверное, вся эта затея с поездкой на Сейшелы не столь ужасна, как казалось сразу.

Во время процедур Гермиона не сдержалась и еще раз позвонила домой — но всё было в полном порядке, и она опять расслабилась. Всё действительно было замечательно. Хотелось… жить дальше. А такого с молодой ведьмой уже более полугода не происходило.

После ужина в открытом пляжном ресторане, откуда открывался потрясающий вид на закат, Робби и Гермиона устроили жаркое сражение во время партии в бильярд. Наследница Темного Лорда с детства терпеть не могла проигрывать и жутко злилась — а ее оппонента это ужасно забавляло. Он довел ее до такой стадии кипения, что в какой-то момент все шары Гермионы начали неизменно попадать в лузы, порою даже по два за удар. Робби сдал все позиции и перестал откалывать обидные шуточки, а молодая женщина решила для себя, что ведьмой стала не напрасно.

— Сейчас я умру от усталости, — честно сообщила Гермиона, когда после двенадцати они покинули бар и вернулись в номер, — но это приятная усталость.

Она повалилась на свою кровать, мысленно уговаривая тело сходить в ванную и переодеться.

— Завтра утром поедем кататься на велосипедах, — добил ее Робби. — Нужно встать к десяти.

— Смеешься, да? — охнула несчастная, переворачиваясь на бок. — Всё, меня больше не существует. До десяти часов утра.

И она уснула, сама не заметив как.

Снились природа, тропические острова и океан; а ночные кошмары, казалось, не добрались до нее в этом далеком уголке планеты.

На следующий день ожидали обещанные велосипеды, во время катания на которых путешественники видели множество гигантских черепах и уникальных тропических птиц, пляж и игра в теннис на освещенном отельном корте после заката. За ужином Робби принимал участие в кулинарном конкурсе и позорно проиграл его какой-то престарелой француженке.

Миссис Грэйнджер по телефону клялась и божилась, что великолепно справляется с Генриеттой. К вечеру второго дня молодой ведьме пришлось признать, что ей безумно нравится на Дероше и совсем не хочется уезжать домой.

— Видела вон те две скорлупки от лесного орешка? — спросил Робби ветреным утром на следующий день, указывая на что-то слева от своей кровати. — Я наблюдаю за ними. Когда мы въехали, решил, что они достались нам с тобой от прошлых постояльцев номера, но теперь меня терзают сомнения.

— Почему? — хихикнула Гермиона, которая расчесывалась около зеркала.

— Ну, комнаты убирают дважды в сутки, а коллекционные скорлупки всё еще с нами, — рассмеялся парень. — Гостов спорить, что вечером мы найдем их на месте! Возможно, они тут сразу подразумевались: утверждают же, что вся отделка номеров выполнена из натуральных материалов…

— Эти две скорлупки повидали сотни отдыхающих! — смеясь, подхватила Гермиона. — Нужно сфотографироваться с ними, это местная достопримечательность!

— Не вопрос, — потянулся за фотоаппаратом Робби.

— Ой, подожди, сделай потом еще и снимок моей камерой, — попросила молодая ведьма, садясь на пол около коллекционных остатков орешка.

— Нужно идти в ногу со временем, мадам, — попенял ей Робби, откладывая свой цифровой фотоаппарат и беря с прикроватной тумбочки пленочный Гермионин. — Это же прошлый век!

— Не спорь со мной, маэстро! На цифровых фотографиях не видно жизни.

— Зато с ними не нужно потом мучиться — раз и готово. И видно всё куда лучше, что там ни говори.

Он щелкнул затвором, запечатлев Гермиону и скорлупки на пленку. Конечно, Робби возмущается из-за того, что приходится дублировать все снимки, и они уже не раз спорили о достоинствах современных камер — но не объяснять же парню, что его электронные пиксели невозможно проявить в специальном растворе, который заставляет оживать магические фотографии? Вот и приходилось отшучиваться.